— Сэйра, я не могу здесь сидеть. Давай сходим к дереву и посмотрим, за сколько можно туда дойти.

Мне не оставалось ничего другого, кроме как потакать ей. Мы вышли в жаркий и знойный полдень. От горя и ужаса у меня кружилась голова. Мы подошли к дереву, на котором была вырезана буква «Р». Я вспомнила тот день, когда Ральф с гордостью показал мне эту букву.

— До вечера еще целая вечность, — прошептала Клития.

Я молча кивнула. Мне казалось, что с тех пор, как мы радостно собирались на праздник, прошла уже неделя, а ведь это было только вчера.

Она как будто прочитала мои мысли.

— В это время вчера он был с нами, — заговорила она. — И ничто не говорило о надвигающейся опасности. Ах, лучше бы мы никуда не поехали. И почему я не держала его все время за руку! Как это случилось, Сэйра? Как это могло случиться?

Я предложила вернуться домой. Ей надо попытаться отдохнуть. Я приготовлю ей чай. Она смотрела на меня бессмысленным взглядом, как будто не понимая, о чем это я говорю. Мы молча сидели рядом до самого вечера, опустив в гостиной все шторы, чтобы защититься от жаркого полуденного солнца.

Сет был в Канди. Я думала, чем он там занимается. Ему следовало бы поскорее узнать об этом последнем сообщении. Клития пообещала, что если она еще что-нибудь получит, то тут же все передаст сэру Уильяму, отослав одного из слуг в Канди. Но она наотрез отказалась это делать.

Пришла Шеба и села возле нас. Она молча смотрела в пространство перед собой. Я даже почувствовала, что проникаюсь к ней симпатией. Ее преданность Клитии и любовь к ее сыну были выше всяких похвал и никого не могли оставить равнодушным. Вдруг она заговорила:

— Мисси Клития, сегодня вечером он быть в моих объятиях. Я это знать.

— У тебя было видение? — встрепенулась Клития.

Шеба кивнула.

— Я видеть его в лесу. Он смеяться. Он рассказывать мне странную историю. Сегодня вечером.

Тут Клития показала ей записку, и я поняла, как глубоко она ей доверяет.

— Мисси Клития, он быть в моих объятиях, — повторила Шеба. — Ожерелье… Тогда мы получить нашего мальчика. Они забирать ожерелье… и отдать мальчика.

— Сегодня вечером, — срывающимся голосом произнесла Клития. — Как только стемнеет. Под деревом с буквой «Р» на стволе. Он так любит это дерево, мой милый мальчуган. Я отдам им ожерелье, а они вернут мне моего сыночка.

Шеба повторила:

— Он к нам вернуться… наш мальчик.

Я не разделяла их оптимизма. Ральф попал в руки безжалостных людей. Они замахнулись на целое состояние, потому что этому ожерелью не было цены. Но когда они его получат… можем ли мы рассчитывать на то, что они оставят Ральфа в живых?

Я считала, что Клития и Шеба отнеслись к требованиям похитителей слишком доверчиво. Хотя, конечно же, Клития была близка к истерике от горя и страха, да и Шеба, скорее всего, тоже. Они были не в состоянии рассматривать вероятность того, что мерзавцы, похитившие мальчика, не вернут его даже после того, как заполучат ожерелье.

Если бы только здесь был Клинтон, опять подумалось мне. Мне казалось, у него хватило бы ясности мышления, чтобы разобраться в этой ситуации и найти из нее наилучший выход. Я пыталась представить себе, как бы он поступил, будь он здесь, с нами, и не сомневалась, что он не понес бы ожерелье в лес. Но, с другой стороны, ожерелье представляло бы для него большую ценность. Для Клитии оно было всего лишь способом воссоединения с сыном.

Время, казалось, остановилось. Шесть часов. Остался один час. Клития сидела, напряженно прислушиваясь. Наверное, она боялась, что Сет вернется и привезет с собой кого-нибудь из представителей власти. Она хотела, чтобы кроме нас… ее самой, меня и Шебы… в доме больше никого не было. Это позволило бы ей незаметно ускользнуть в лес.

Вскоре после шести мы обнаружили еще одну записку. Раздался стук в дверь, и когда мы бросились ее открывать, там опять никого не было, и опять мы увидели прижатую камнем записку.

«Мама мальчика. Пусть нянька приходить. За тобой наблюдать. Ты положить ожерелье под дерево. Нянька идти направо. Ты идти за ней, оставив ожерелье. Ты получить мальчика. Приводить других, мы убивать мальчика».

Клития направилась в спальню. Я поднялась за ней. Она открыла сейф в гардеробной и извлекла футляр. Дрожащими пальцами она коснулась ожерелья.

— Ты в последний раз видишь ожерелье Ашингтонов, Сэйра, — произнесла она, и ее голос сорвался.

Жемчужины сияли совершенством, лежа на темно-синей бархатной подушечке. Изумрудный глаз змеи недобро светился. Клития неотрывно, как зачарованная смотрела на ожерелье. Мне даже показалось, что оно парализовало ее волю. Я подумала о тех столетиях, что оно принадлежало семейству Ашингтонов, и о женщинах, которые его носили. Затем я вспомнила тетю Марту, которая хотела в очередной раз женить отца и заставить его произвести на свет сына с целью вручить это проклятое ожерелье уже его жене. Было что-то недоброе в этом украшении, толкающем людей на дурные поступки. Теперь из-за него жизни Ральфа угрожала опасность.

Клития твердо решила, что сегодня вечером отдаст грабителям ожерелье вместе с сопровождающей его легендой. Она захлопнула футляр. Замочек громко щелкнул.

— Оно ничего не стоит! — воскликнула она. — На земле не существует ничего, что я ценила бы выше жизни моего малыша.

С этим я была всецело согласна. Единственным, чего я опасалась, было то, что мы действуем слишком импульсивно, а значит, неправильно. Впрочем, я знала, что Клития с этим ни за что не согласится. Она видела единственный способ вернуть сына и ради этого была готова на любой риск. Она не доверяла этим чиновникам, пытающимся выработать правильную линию поведения, и решила взять спасение сына в собственные руки. Пока они думают и совещаются, Ральф может погибнуть, рассуждала она. По ее мнению, материнская интуиция стоила всех хитроумных планов, вместе взятых.

Через пять минут должна была наступить полная темнота. Клитию охватило лихорадочное возбуждение. Руки, державшие футляр из крокодиловой кожи, дрожали.

— Ты должна остаться здесь, Сэйра, — обратилась она ко мне. — Они сказали, больше ни одного человека. Ты должна остаться в доме. Кто знает, на что они способны. Вдруг они увидят, как ты выходишь из дома и…

Шеба кивнула.

— Мисси Сэйра должна остаться.

Я промолчала. Мне нечего было на это ответить. Клития выглядела такой хрупкой в бледно-розовом сари. На ее руках позванивали серебряные браслеты, лицо застыло в напряженной маске, а глаза, которые она так и не сомкнула за минувшие сутки с лишним, были широко открыты и смотрели вдаль невидящим взглядом.

С другой стороны, Шеба выглядела спокойной и уверенной в благополучном исходе. Она все это увидела в своем видении и знала, что они вернутся домой уже с мальчиком.