За прошедшие 12 лет многое изменилось. В некоторых исследованиях Левитта были обнаружены ошибки обработки данных. Он говорил некоторые политически некорректные вещи о глобальном потеплении. Из-за этого «Фрикономика» впала в немилость в интеллектуальных кругах.

Но, думаю, несмотря на некоторые допущенные им ошибки, прошедшие годы показали важность того, что Левитт пытался сделать. Он рассказывал нам, что сочетание любопытства, творчества и большого объема данных могут значительно улучшить наше понимание мира. На основании полученной информации можно рассказать множество интересных историй – и это было неоднократно доказано.

Я надеюсь, что эта книга сможет оказать такое же влияние на других людей, какое «Фрикономика» оказала на меня. Я надеюсь, что какой-то молодой человек, читающий это прямо сейчас, так же, как и я когда-то, находится на распутье и не знает, что хочет делать в жизни. Если у вас есть немного умения работать со статистическими данными, творческая жилка и любопытство – добро пожаловать в мир анализа информации.

По сути, эта книга, если я могу настолько смело выразиться, может рассматриваться как следующий уровень «Фрикономики». Основное различие между исследованиями, описанными там и здесь – это их притязания. В 1990-е годы, когда делал себе имя Левитт, было не так много данных. Он гордился ответами на причудливые вопросы, полученными на основе анализа данных. И он в значительной степени игнорировал важные темы в тех областях, где информации не существовало. Сегодня, однако, везде имеется так много данных, что имеет смысл сразу перейти к наиболее значительным и самым глубоким вопросам, вникнуть в суть того, что значит быть человеком.

У анализа данных блестящее будущее. Я подозреваю, что следующий Кинси будет заниматься анализом данных. Следующий Фуко будет заниматься анализом данных. Следующий Фрейд будет заниматься анализом данных. Следующий Маркс будет заниматься анализом данных. Следующий Солк вполне может тоже заняться анализом данных.

Во всяком случае, я попытался сделать правильное заключение. Но пришел к выводу, что великие заключения способны на большее. Много большее. Великое заключение должно быть ироничным. Оно должно заставить действовать. Оно должно быть одновременно глубоким и веселым, насыщенным юмором и грустным. В великом заключении в одном-двух предложениях должно быть суммировано все то, о чем говорилось раньше, и все, что случится в будущем. Отличная книга должна заканчиваться умным, веселым, задорным, провокационным бабахом!

Теперь, возможно, пришло время поговорить немного о том, как я пишу. Я не очень плодовитый писатель. В этой книге всего около 75 тысяч слов, что совсем немного для такой емкой темы.

Но недостаток многословности я компенсирую одержимостью. За пять месяцев я написал 47 набросков моей первой колонки в «Нью-Йорк таймс», посвященной сексу – это две тысячи слов. Некоторые главы этой книги я правил 60 раз. Я могу часами искать правильное слово для предложения в сноске.

Большую часть прошлого года я прожил отшельником. Только я и мой компьютер. Я жил в фешенебельной части Нью-Йорка и почти не выходил на улицу. На мой взгляд, эта книга – мой magnum opus, лучшее, что я сотворил в жизни. И я был готов пожертвовать всем, чтобы все сделать правильно. Я хотел отшлифовать каждое слово в этой книге. В моем телефоне скопилось множество писем, на которые я забывал ответить, и сообщений, которые я проигнорировал[43].

После 13 месяцев напряженной работы я наконец смог отправить издателю завершенный проект книги. Одной части, правда, не хватало – заключения.

Я объяснил Дениз, моему редактору, что это может занять еще несколько месяцев. Я сказал ей, что, по-моему, мне потребуется на него еще шесть месяцев. Заключение, на мой взгляд – самая важная часть книги. И я только начал учиться писать отличные заключения. Излишне говорить, что Дениз не была довольна.

Затем однажды один мой знакомый прислал мне исследование Джордана Элленберга. Элленберг – математик, работающий в Университете Висконсина – поинтересовался, сколько людей на самом деле дочитывают книги до конца. Он придумал гениальный способ проверить это с помощью больших данных. «Amazon» сообщает, сколько людей цитируют несколько строк из книг. Элленберг понял, что может сравнить, как часто цитирование берется из начала книги и из конца. Это дало бы ориентировочную информацию о склонности читателей дочитывать книгу до последней страницы. В результате выяснилось, что более 90 % читателей закончили роман Донны Тартт «Щегол». В отличие от этой книги, только около 7 % дошли до конца опуса лауреата Нобелевской премии экономиста Даниэля Канемана «Думай медленно… Решай быстро». По этой грубой оценке, менее 3 % читателей добрались до финала много обсуждавшейся книги экономиста Томаса Пикетти «Капитал в XXI веке». Другими словами, люди не стремятся дочитывать трактаты экономистов{191}.

Один из важных выводов этой книги заключается в том, что мы всегда должны идти туда, куда нас ведут большие данные, – и действовать соответственно. Надеюсь, большинство читателей внимательно проследят за всем, здесь написанным, и постараются выявить закономерности, связывающие содержание последних страниц с тем, о чем говорилось раньше. Но, как бы я ни старался оттачивать фразы, большинство людей наверняка прочитают первые 50 страниц, ознакомятся с некоторыми интересными фактами и двинутся дальше по своим делам.