– Все-таки воевать… – пробормотал он. – Нет мира под оливами!

Наступило молчание. Он думал о том, что наконец-то встретил компетентного человека, с которым можно обсудить любую тему. Личность, конечно, таинственная, однако не более, чем президенты и политики его эпохи. Их он видел каждый день, но, в сущности, они являлись масками на телевизионном экране, вещавшими о принятых решениях, людьми, не слушавшими ни его доводов, ни возражений, ни вопросов. А с этой серебристой маской он мог поговорить… Немаловажное преимущество!

Звучный голос раздался опять:

– Вы пришелец, дем Дакар, чужак, и в этом качестве вы обладаете недостижимой для нас ясностью взгляда. Вы видите то, что нам привычно, с других позиций, и хоть суждения ваши иногда наивны, в них все-таки сокрыта истина. Или частица ее – та часть, которую мы уже не замечаем. Или не желаем замечать… – Губы магистра сжались в прямую линию. – Скажите, что более всего вас поразило? В чем мы отличаемся от вас? И где причина этой разницы?

«Странно, – мелькнула мысль, – я думал, что буду спрашивать, а спрашивают меня». Он обежал взглядом комнату – тумбы голопроекторов, диваны, стеллажи с тремя десятками книг, среди которых выделялся массивный темный том. Библия… Как там в ней сказано? Земля была пустынна, и дух божий носился над водами… Земля по-прежнему пустынна, а дух исчез, не захотел переселяться в подземелья…

– Хотите знать, что меня поразило? Вначале многое… столь многое, что я, пожалуй, затрудняюсь вам ответить. – Откинувшись на мягкую спинку дивана, он помолчал, потом заговорил негромко и размеренно, будто размышляя вслух: – Ваши огромные купола и трейн-тоннели, которые тянутся по всей Земле, точнее, под ее поверхностью… ваши дома-колонны километровой высоты… ваша социальная структура, исчезновение семьи и государств, границ, народов и религий… ваши промышленные союзы – альтернатива прежним нациям и странам… ваши Хранилища с неисчерпаемыми ресурсами, ваша странная пища и безвредные наркотики… Все это удивительно и непривычно, но чудом я бы это не назвал. Одно предвидели в мои времена, о другом мечтали, а третье даже моделировали… В какой-то момент мне показалось, что чудо – ваши успехи в генетике и медицине, отсутствие болезней, ваше долголетие и более гибкая физиология, возможность клонировать и изменять человека и прочих тварей божьих. Эти женщины… – он судорожно вздохнул, – женщины, которых делает ГенКом… еще джайнты, биоты и другие существа… Очень впечатляет, очень! Как и генетические мутации, породившие манки, огромных крыс и пауков и дьявол знает что еще… Тоже удивительные вещи, но нашлось другое, куда более потрясающее. Ваша многочисленность! Семьдесят семь миллиардов! Невероятно! Я до сих пор не представляю, как вам удается разместить и прокормить такую массу населения! Хотя, конечно, каждый купол – это дом… гигантский дом, где не нужны ни одежда, ни крыша над головой…

– Что-то еще? – спросил магистр, когда он замолчал.

– Да, разумеется. Я был удивлен, что забыта история человеческой расы, забыты гении и их творения, что от прошлого не сохранилось картин и книг, кроме немногих раритетов, – он бросил взгляд на стеллажи, – что мир, в котором я родился, для вас загадка. Тайна! Словно кто-то вычеркнул его из памяти людей, оставив лишь неясные намеки, тени – ваши имена, архитектура Центра, некоторые термины… дем – от слова «демос», инвертор – на английском «выдумщик», диззи, я полагаю, от «дизайнера»… Но это тоже объяснимо! – Он повернулся к Мадейре, и блюбразер кивнул.

– Я помню, Дакар. Вы говорили о катастрофе, случившейся перед Эпохой Взлета, о глобальном бедствии и гибели цивилизации. Ваши книги, картины, клипы, пьютерные записи – все, что составляло вашу культуру, – могли исчезнуть, сгореть и превратиться в прах. Хотя… – Блюбразер посмотрел на магистра.

– Хотя мы не сохранили воспоминаний об этом катаклизме, – продолжил тот и усмехнулся. – Вы перечислили много вещей, Дакар, но не ответили на мой вопрос. Что поразило вас больше всего? И почему?

– То, что вы потеряли связь с Поверхностью, – ответил он. – Если когда-то и случилась катастрофа, то с тех пор прошли столетия. Тут, под землей, построили гигантские убежища, наладили экологический цикл и запустили производства; все это полностью контролируется, а значит, дает ощущение безопасности. Но это сделано давно, в далеком прошлом! С тех пор вы здесь живете и ходите вниз, чтобы развлечься в жутких тоннелях и пещерах… А почему не наверх? За восемь веков не подняться к небу, солнцу и звездам – это в самом деле удивительно! Я бы сказал, противоестественно! Вы будто обрезали пуповину, что связывает человека с внешним миром, с природой и Вселенной!

Мадейра ерзал на своем диванчике, магистр слушал в глубокой задумчивости, оглаживая подбородок. Глаза в прорезях маски словно подернулись пеплом.

– О катастрофе мы не помним ничего, но существует стойкое предубеждение, связанное с Поверхностью. Не страшные мифы и легенды, не жуткие истории – всего лишь предубеждение… На Поверхности таится опасность, но какая, мы не знаем.

– Радиация? – спросил он. – Токсины? Бактериологическое заражение?

– Нет, о нет! Мы ведь дышим воздухом с Поверхности и контролируем его состав. Конечно, его очищают, но в основном от пыли и излишней влаги. Все остальные его параметры в норме.

– Что же тогда?

Магистр передернул плечами:

– Не знаю. И никто не знает.

– А узнать хотелось бы? Возможно, это даст тот самый толчок извне?

Его собеседники переглянулись, и, посмотрев на Мадейру, он припомнил, как закончилась их предыдущая встреча. Мадейра был готов отправиться с ним! Боялся, трепетал, однако выразил желание подняться на Поверхность… Но теперь, теперь!.. Он улыбнулся с легким чувством превосходства. Теперь он не нуждается в Мадейре – есть другие спутники, и более надежные! Целая команда с пушками и огнеметами! Крит, Хинган, Дамаск – ну и, конечно, Эри! Но главное – Охотник Крит, который умеет слушать земные недра и находить в них тайные дороги…

Магистр откашлялся, будто голос внезапно изменил ему.

– Там, на Поверхности… – голос его был тихим и странно нерешительным, – там находятся агрегаты для подачи воздуха. Практически вечные. Это вакуумные камеры, которые работают в импульсном режиме и потребляют энергию солнца и все другие виды излучений. От них тянутся воздуховоды…

– Мне говорили, что по воздуховодам не подняться. Поток воздуха не дает…

– Не перебивайте меня! – резко произнес магистр. – Конечно, по воздуховодам не подняться, но кроме тех агрегатов, которые я упомянул, есть и кое-что другое. В Эпоху Взлета, когда наполнялись Хранилища, были запущены АПЗ, автоматические перерабатывающие заводы, выплавлявшие гранулы стекла и пластика, слитки металла, а некоторые из них предназначались для консервации и замораживания жидких продуктов, нефти, кислот, спиртов, различных масел и так далее. Все это теперь хранится на наших складах, а от складов есть подъездные пути к заводам – вернее, к шахтам глубиною от пяти до семи километров, на дне которых – приемные бункера. – Магистр помолчал с минуту, потом многозначительно произнес: – Эта система действует до сих пор. Внизу, вблизи АПЗ, даже сохранились скафы.