– Я должна вернуться назад и помочь найти Калена!

Ариан не слушал Иону. Дальняя родственница, заметно уступавшая прадеду в росте, не переставала маячить перед ним, размахивая руками.

В комнату зашла Ларалайн. Попытки подруги достучаться до Межвремья будили в ней понимание, приправленное щепоткой жалости.

В ней говорило не только чувство долга, но и детская наивность: как она, добросердечная девушка с неистребимым чувством справедливости, могла противостоять «новому» Тревису?

– Хватит, – Ариан отвернулся от Ионы.

– Думаешь, если спрятал космическую жидкость, то я не смогу вернуться? – Руки девушки дрожали от волнения. – Почему я не могу это сделать? Зачем ты меня держишь здесь?

– Тревис стал опасным.

– Он такой же подросток, как и я. Чуть старше. И он не мог так просто нас бросить. Он все еще наш друг.

Длительное молчание и тяжелые взгляды подкосили ее уверенность в собственных словах. Иона опустила голову, принимая свое поражение и стараясь отыскать хоть одну вескую причину покинуть межвремье.

– Он убьет тебя из ненависти. – Ариан сел за стол и закинул на него ноги. – Ты дочь того, кого он когда-то любил и любит до сих пор.

– Он не сделает этого. – Иона покачала головой.

Очередное осознание немыслимой связи между другом и отцом вновь заставило ее голову идти кругом. Она заметила на лице прадедушки неподдельное сочувствие. После смерти Санни он стал забывать о том, каково это – притворяться, что в душе цветет покой, когда на деле он увядает.

Ариан опускал горловину футболки не меньше пяти раз в день, проверяя состояние метки ограничения. Когда-то она была дана ему за добровольный отказ от человеческих чувств. Теперь же метка исчезала.

– Ты наивна и добра. Ищешь хорошее там, где его нет. Это у тебя от Ангелы. Он был таким же в твоем возрасте. Пытался разглядеть в Тревисе – тогда Трое – хоть что-то человеческое. Но если тогда ему это удалось, то сейчас все по-другому. – Ариан повернулся к окну и продолжил невозмутимо: – А теперь иди. Мне нужно побыть наедине с собой.

Ионе нечего было возразить. Подозрительное молчание Ларалайн и отсутствие вечных споров с ее стороны поначалу настораживало, но сейчас убедило в серьезности происходящего.

«Может, я действительно чего-то не знаю?» – задавшись вопросом, Иона взглянула на подругу в поисках ответа, но та, будто прочитав ее мысли, отвела глаза.

– Хорошо, я поняла.

После ее ухода тишина еще долго не покидала комнату.

– Уверен, что не хочешь ей рассказать, что сосуд – это она? – Ларалайн взглянула на дверь. – Боюсь, из-за своего неведения Иона натворит глупостей.

– Она натворит их в любом случае, но неведение спасет ей жизнь.

* * *

Иона бродила по коридорам в поисках космической жидкости. По приказу Ариана единственный способ вернуться домой был уничтожен, а сама жидкость – спрятана.

«В кабинете ее точно нет. В подсобке? Вряд ли. На кухне? Нет. В гостиной? Тоже нет. Этот замок огромен. Что же мне?..»

От внезапно пришедшей в голову идеи Ионе пришлось остановиться посреди коридора.

Стоял день. Удручающе пустой, словно человек, утративший душу. В это время гостей не ожидалось – обычно они заглядывали по вечерам, – и потому прислуга, лишенная дополнительной работы, разбрелась по своим небольшим комнаткам.

В прачечной никого. Несколько невысоких стопок глаженой одежды расположилось на полках деревянного стеллажа. Убедившись, что рядом никого нет, Иона стащила форму и устремилась в свою комнату для перевоплощения.

Белое платьице без рукавов оказалось ей впору. Милая хлопковая шапочка скрыла золотистые волосы. Для большей маскировки Иона нанесла несвойственный ей макияж: синие тени, черная помада и искусственные веснушки – вот и не узнать знаменитую танцовщицу!

Красс зашла в подсобку. Из уборочного инвентаря ей приглянулся ручной пылесос – спаситель любой служанки.

– Хей!

В дверях стояла темноволосая девушка азиатской внешности. Ей тоже захотелось навести порядок посреди скучного дня.

– Привет, – Иона повернулась. – Я здесь новенькая. Меня зовут… Бромгильда.

Красс не знала, что удивило служанку больше: внушительное имя или макияж.

– Новенькая? – В голосе опытной служанки слышалось недоверие. – Я Клара. Что будешь делать?

– Э-э-э… Убираться!

– Это понятно, но где именно и что именно делать?

Обстановка начинала лишать Иону уверенности в ее плане, осуществить который оказалось не так просто, если у тебя нет опыта в искусном вранье.

– На самом деле господин Ариан приказал мне перенести космическую жидкость для пущей сохранности.

Клара зашла в подсобку и наклонилась к железному ящику.

– Тогда вперед, – ее голос больше не выражал эмоций. Либо ей поднадоела работа в замке, либо сама она по своей натуре не искрилась эмоциями.

– Только есть одна проблема. – Иона выпрямилась. – Я не спросила, где жидкость сейчас.

– А, это. – Даже глупость новой служанки не смутила уставшую от жизни или работы Клару. – Эти бутылочки сейчас в архиве. Слева от входа третий шкаф, пятая полка, где-то там за книгами.

– Спасибо…

– И еще кое-что.

Иона застыла, только переступив порог жуткой подсобки.

– Не мое право судить и командовать, что кому делать и как жить, но лучше смени макияж. Уверена, у тебя милое личико.

– А? Ах, это, – Иона вздохнула с облегчением слишком громко, чтобы не вызвать подозрений, но сегодня ей везло. – Спасибо.

– Я вообще против всех этих красок. Обман лицом. Каждый по-своему прекрасен.

– Кто-то так чувствует себя счастливей. Кому-то это действительно нравится. В конце концов…

– Счастье, покой, радость и жизнь у каждого свои. Главное – не вредить другим, – Клара улыбнулась собственным выводам и махнула рукой: – Иди уже.

На время разговора Иона почти забыла о своих намерениях. Не каждый день удается встретить понимающего человека. Она почти пожалела о том, что не может продолжить общение с Кларой, и вряд ли однажды это станет возможным, ведь «Бромгильда» исчезнет сразу, как только ее создательница выпьет космическую жидкость.

В гостиной проснувшегося Калена ждал сладкий ужин: вишневый пирог, штрудель из нежнейшего слоеного теста, тарелка с тремя шариками мороженого, посыпанными кусочками яблока, и банановый коктейль.

В другой раз он решил бы, что еды ему хватит, но, увидев привлекательные лакомства, забеспокоился, достаточно ли их, чтобы усыпить его чувство голода.