Интуиция не обманула, и вскоре они обживались в опрятном двухкомнатном номере, а их лошади были обихожены в хорошей конюшне. Женя тут же заказал ванну для Лэи, которую можно было принять на нижнем этаже. В результате через восемь дней путешествия путники сидели вечером чистые и опрятные, хотя и порядком уставшие. Они держали свой маленький совет, находясь где-то совсем близко от цели похода. Перед ними лежала примитивная схематическая карта Венлы, а в голове крутилось множество вопросов, и самый главный из них: как найти семью Лэиной тетушки Наир и ее детей, начиная с Ренка?

— Лэя, ты прислушивалась по пути, есть ли в Венле похожие на тебя? — решил Женя выяснить вопросы безопасности.

— Да, здесь много сэйлов, способных что-то чувствовать или внушать. Но большинство, наверное, не знают о своих свойствах и то, что могли бы в наших краях стать ведьмами или колдунами. Так что я сейчас гораздо в большей безопасности, чем около Рестана. Тем более что точно определить, где физически находится такой «странный» сэйл, почти невозможно. Для этого надо схватить его за руку.

— Скорее всего, и действующей инквизиции здесь нет. Если только какая-нибудь канцелярия найдется, — согласился землянин и обратился к их лохматому вечному чаду: — Хлюп, к тебе серьезная просьба: не выходить из комнаты без нас — ты можешь потерять вид сэйла, и тогда мы ойкнуть не успеем, как окажемся в тюрьме или, чего хуже, во дворце.

— Почему во дворце хуже, однако? — Лонк не оценил шутки, серьезно полагая, что во дворце жить лучше, чем в тюрьме, хотя и то и другое оставалось для него вещами абстрактными, а значит, и не заслуживающими внимания.

Парочка путешественников еще долго сидела на кровати, рассуждая, что делать, пока не заметила, что усевшийся по своей новой привычке между ними лонк спит, сидя и держась сразу за обоих своих подопечных. Теперь мохнатый малыш был твердо убежден, что защищает сразу двух сэйлов. При этом ни рост, ни сила Жени-Зара его не смущали. «Взрослые» озадаченно улыбались, смотря на уютно устроившегося между ними малыша. Внутри Жени поднялась теплая волна нежности. Ему на миг показалось, что это его семья — странная, трансгалактическая семья из трех существ разных видов. Он сам себе улыбнулся и, взглянув на Лэю, понял, что ей ничего не надо объяснять — их мысли и чувства были ясны друг другу без слов.

— Давай оставим его спать на кровати — жалко малыша будить, — предложил Женя шепотом.

Лэя, кивнув, осторожно встала и опустила голову Хлюпа на подушку, после чего землянин поднял его ноги и укрыл одеялом. Они еще постояли, любуясь деловито посапывавшим мохнатым защитником, и вышли в Лэину спальню, прихватив с собой лампу.

— Пусть спит, я лягу на его тюфяк, — шепотом сказал Женя, боясь разбудить Хлюпа.

— Зачем тебе ютиться на полу? — преодолевая смущение, медленно произнесла Лэя. — У меня широкая кровать…

Ее зрачки были до предела расширены от волнения, а глаза влажно мерцали, отражая колеблющееся пламя ночника. Женя молчал, сжимая лампу в руках. Только по сильно задрожавшему отсвету было видно, какая буря чувств сейчас одолевает его душу. Почувствовав, что землянин колеблется, Лэя напомнила:

— Ты еще что-то говорил о поцелуях? Может, объяснишь? Последний мне очень понравился, — шептала она, совсем приблизившись к нему и положив руку на плечо.

Он продолжал влюбленно-страдальчески смотреть на юную красавицу. Наконец, решившись, он снял с плеча ее руку и, поцеловав в ладошку, провел Лэю к ее кровати. Усадив девушку на край, сам встал перед ней на колени и начал свое странное и безнадежное объяснение в любви:

— Моя самая красивая, самая умная и самая загадочная принцесса во всей Галактике…

— Что-то ты больно пышно начинаешь свою речь? — ласково улыбнулась ему Лэя, пытаясь скрыть закрадывающуюся тревогу.

— Может, это кажется пышным, но для меня это только сухая констатация фактов. Однако дело не в этом… В последние дни я чувствую, что мы настолько сблизились, что нам не нужно никаких слов. Признаюсь: это впервые со мной. В целой Галактике я еще не нашел настолько близкого мне существа.

— Я тоже, — почти беззвучно шепнули Лэины губы в ответ.

— Наверное, моя душа ощутила это сразу, как только я тебя увидел, так как понял, что не смогу наблюдать со стороны, как ты подвергаешься опасности. А сейчас я почувствовал, как Хлюп с непосредственностью ребенка сломал последнюю преграду между нами. Мы оба ощутили, какое счастье жить одной семьей.

Лэя только согласно кивнула, неотрывно глядя Жене в глаза, а он продолжал, с трудом пытаясь разобраться в своих чувствах:

— Но есть одно большое препятствие. Ты знаешь о нем, и ты только что сдалась, готовая забыть о ждущих нас проблемах. Сейчас я могу сказать себе и тебе, что люблю тебя, как не любил никого в жизни. И знаю, что ты любишь меня, — я вижу это в твоих глазах. И ты просто не представляешь, как я благодарен тебе за это!

В Лэиных глазах стояли слезы. Она прекрасно понимала чувства и боль, испытываемую сейчас Женей, и ее сердце отзывались болью в ответ. Он вздохнул и решился сказать ранящие слова:

— Я слишком хорошо чувствую, что ни ты, ни я не сможем потом легко расстаться. И это оставит воистину незаживающие раны в наших душах. Вспомни, кто я — чудище, которое вселилось в шкуру симпатичного парня и которое, между прочим, только одолжило это тело в прокат, и то на очень короткий срок. И скоро мне придется возвращаться, а тебе продолжить жизнь здесь. Теперь мне кажется, что я совершил преступление, вселившись в это тело. Если мы сблизимся, мне страшно представить, что тебе придется пережить, когда ты снова увидишь в этом теле Зара. Честно скажу, сам не представляю, как смогу жить без тебя. Но прошу, давай попытаемся еще раз взять себя в руки и воздвигнем стену между нашими чувствами. Прости, моя сказочная принцесса, но попробуй использовать последний шанс избежать этого космического сумасшествия. С этого момента я постараюсь не касаться тебя и не провоцировать нашу психику влечением наших тел.

Они оба молча плакали, не стесняясь своих слез. Казалось бы, ничто больше не могло помешать их любви, но они сами городили стену отчуждения. Женя не сказал больше ни слова. Просто встал и вышел, тихонько прикрыв дверь за собой. Несмотря на усталость, они еще долго не могли уснуть этой ночью…

Наконец Женя узнал, как найти Ренка и поговорить с ним. Четыре дня ушло только на то, чтобы понять, где искать молодого принца и его семью. Несмотря на кажущуюся легкость, эти дни обернулись сущим кошмаром для всех. Казалось бы, не было нужды никуда спешить, инквизицией и не пахло, как, впрочем, и королевской стражей. Но каждый день они с Лэей вставали с камнем на сердце, деловито размениваясь несколькими фразами, и занимались своими делами.

Лэя отправлялась с Хлюпом в университетскую библиотеку, а Женя шел на поиски Наир и Ренка. Принцессе нельзя было светиться в городе, и она нашла себе отдушину в чтении книг, благо большая библиотека находилась недалеко от их гостиного двора, и вход в это здание открывался за совсем небольшие деньги. Вечером они собирались, деловито обсуждали события дня, планировали дальнейшие поиски и расходились спать. Оказалось, что Хлюп страдал от их новых отношений не меньше самих хозяев. К тому же походы в библиотеку для него были сущей пыткой, а домашний арест не лучшей альтернативой. Первый день он ничего не понял, все спрашивая, не заболели ли Лэя с Женей. Потом он долго пытался их развеселить, приставая к ним за своей порцией ласк. А сегодня с утра просто взял и разревелся, сказав: