– В общем-то, нет. Но это не значит, что мне хочется пускаться в очередное путешествие, да еще на другую планету.

– В любом случае было бы разумно убраться подальше от сумасшедших, пусть даже ненадолго. – Он очистил экран и многозначительно взглянул на меня. – «Киберграфик» специализировался на установке и обслуживании искинов.

– Ясно.

– Этой компании больше не существует. Они изготовили серию плохо настроенных систем, что привело, среди прочего, к нескольким авариям лифтов. После лавины судебных процессов «Киберграфик» обанкротился. Это было около четырнадцати лет назад. Самое интересное, что Шон Уокер был техником на борту «Пероновского», когда тот пришел на помощь «Полярису». – Он посмотрел на меня так, словно это все объясняло. – Одри, его вдова, до сих пор жива. Она снова вышла замуж и опять овдовела. По-прежнему живет в Табата-Ли.

– Не хотела бы прослыть бесчувственной, но при чем тут мы?

Алекс самодовольно улыбнулся, будто знал нечто такое, чего не знала я. В такие минуты он меня просто бесит.

– Судя по данным того времени, – сказал он, – скиммер Уокера кто-то повредил.

– И никого не поймали?

– Нет. Дело так ничем и не закончилось. Знавшие Уокера утверждали, что он не имел врагов. Они даже представить не могли, кто мог бы желать его смерти.

Я снова перечитала заметку:

– Что ж, давай слетаем и поговорим с этой женщиной.

Тайну иногда легче сохранить, сохранив в тайне тот факт, что это тайна.

Генри Тэйлор. Политик

Мы выяснили, что Шон Уокер числился в «Киберграфик» на хорошем счету, но вынужден был уйти после случившегося в 1380 году «захвата власти», как это событие именовалось в отчетах о состоянии промышленности, – за несколько месяцев до смерти и через пятнадцать лет после его исторического полета на «Пероновском». Имелись подозрения, что его безвременная кончина как-то связана с событиями в корпорации, но никаких обвинений выдвинуто так и не было.

Жена Уокера, Одри, несколько лет спустя снова вышла замуж. Ее второй муж Майкл Кимонидес, профессор-химик из университета Уайтбренч, умер восемь лет назад.

Мы сообщили Фенну, куда отправляемся, и получили в ответ искреннее пожелание ни во что не ввязываться, пока он не сможет завершить расследование. Заодно он сообщил, что на Кирнана ничего не нашлось.

– И почему я не удивлен? – проворчал он.

Я уже говорила, что путешествия внутри локального Рукава галактики занимают всего несколько мгновений, и в определенном смысле это верно. Но чтобы совершить перелет, нужно сперва зарядить генератор, а на это требуется время. У «Белль» зарядка занимает не меньше восьми часов: это время может намного увеличиться, смотря по тому, как далеко предстоит лететь. И конечно, в точку прибытия нужно выходить с запасом, чтобы не оказаться в ядре планеты. Минимальное расстояние – двадцать миллионов километров, но я увеличила бы его еще процентов на пятьдесят. Итого четыре-пять суток полета.

Квантовый двигатель стал настоящим благословением для Алекса: когда корабли оснащались старыми двигателями Армстронга, он смертельно страдал во время прыжка. То была серьезная проблема, поскольку его работа требовала постоянных путешествий. В описываемое мной время перелеты ему не слишком нравились, но по крайней мере физических мучений он больше не испытывал.

Пока мы ждали разрешения на взлет, Алекс устроился в кают-компании, находившейся сразу же за мостиком. Когда я пришла к нему, он делал какие-то заметки, время от времени сверяясь с ридером.

– Мэдди, – сказал он, словно это все объясняло. – Все вертится вокруг нее.

Ее карьера началась с должности пилота во флоте. Во время боя при Карбонделе Мэдди уничтожила истребитель «немых» и получила награду. Когда же оказалось, что удар был нанесен вскоре после приказа о прекращении огня, это никого особенно не взволновало, – в конце концов, «немые» атаковали первыми. По крайней мере, так звучала официальная версия.

Судя по всему, Мэдди отличалась независимым характером. Она не ладила с вышестоящими офицерами и по окончании контракта ушла на вольные хлеба. Затем она нанималась к разным корпорациям, но в конце концов ей наскучило возить пассажиров и грузы между одними и теми же портами. По совету Уркварта она заключила контракт с разведкой. Там не слишком хорошо платили, но зато была возможность летать туда, где никто не бывал. И ей это нравилось.

Сакракур вращался вокруг газового гиганта Гобулуса, отстоявшего на сто шестьдесят миллионов километров от распухшей красной звезды. Звезда расширялась, сжигая гелий, и в течение последующих нескольких миллионов лет должна была поглотить свои четыре планеты, в том числе Гобулус, его кольца и многочисленные спутники, включая, естественно, Сакракур.

Биосистеме планеты было восемь миллиардов лет. В ее составе были ходячие растения, живые облака и, вероятно, самые большие из всех известных деревьев – вдвое выше земных секвой. Мартин Класснер предсказывал, что люди рано или поздно научатся управлять процессами, происходящими в звездах, стабилизируют местное солнце и тогда Сакракур будет существовать вечно.

Первыми поселенцами стали члены религиозного ордена, построившие в горах монастырь под названием Эсперанца. Монастырь существовал до сих пор и процветал. Он стал домом для некоторых выдающихся ученых и деятелей искусства прошлых столетий, в том числе Джона Кордовы, которого многие считают величайшим драматургом всех времен.

Нынешние жители планеты – менее трехсот тысяч человек – живут в основном на побережье, где обычно стоит теплая, благоприятная для здоровья погода. Там много песка и солнца, а небо выглядит просто великолепно. Планеты вращались асинхронно: если удачно подгадать время, можно было сесть на скамейку и смотреть, как поднимается из океана Гобулус с его кольцами и спутниками.

Проблема заключалась в том, что на той части побережья, куда мы направлялись, зима была в самом разгаре.

Орбитальный транспорт доставил нас в Бараколу, что в Буковиче, ночью. Шел ледяной дождь. Мы находились на ближней стороне Гобулуса, которую не освещало солнце; сам газовый гигант зашел часом раньше. Стоял почти полный мрак. Мы наняли скиммер, зарегистрировались в гостинице, переоделись и отправились в Табата-Ли.

В этом островном городе – два часа лета от отеля – находился университет Уайтбренч. Мы обогнали бурю и облака, и над нами открылся полный лун и колец небосвод. Прямо впереди, над горизонтом, виднелась пульсирующая голубая звезда.

– Что это? – спросил Алекс.

– Рамзес. Пульсар.

– Правда? Никогда раньше их не видел. Это коллапсировавшая звезда вроде той, что врезалась в Дельту К?

– Примерно так, – ответила я.

Звезда то тускнела, то вспыхивала ярче.

– Когда такая штука постоянно болтается в небе, того и гляди голова заболит, – неодобрительно заметил Алекс.