Это следовало бы знать про презерватив «на всякий случай».

Прищуриваюсь и читаю цифры.

– Годен еще полгода. И насчет бисквитов «Twinkies» это городская легенда.

Оуэн надрывает пакетик, и я прекращаю болтать, мое тело гудит от предвкушения. Его рот зависает над моим, и я тяну зубами его нижнюю губу. Он издает сексуальный урчащий звук и опускается между моих ног. Когда я чувствую, как сильно он меня хочет, он останавливается. Я жду, когда почувствую давление его тела на мое.

Когда он не двигается, я надавливаю на его талию, заставляя опуститься ниже. В животе – и во всех других местах – пульсирует напряжение.

Я так сильно его хочу.

Он ведет пальцами от изгиба моей груди к тазовой кости.

– Оуэн, пожалуйста…

Я ерзаю под ним, и он почти сдается.

– Ты не знаешь, сколько раз я себе это представлял. Каково быть так близко к тебе. – Его голос становится более глубоким и полным желания. – Каково касаться тебя.

Он проводит рукой между моих ног, и мое тело бросает в дрожь.

– Я тоже об этом думала. Все время. Хотела, чтобы ты меня касался.

– Ты этого сейчас хочешь?

Его пальцы продолжают меня дразнить, и я не могу думать. Я качаю головой.

– Нет… Я хочу большего.

Оуэн больше не может сдерживаться.

Наши тела сталкиваются, и я чувствую каждую часть него.

Мне очень хорошо, словно он запомнил карту моего тела и знает наизусть каждый сантиметр. Притяжение между нами обеспечивает идеальный ритм. Напряжение усиливается, и по мне снова и снова разливаются ощущения, каких я никогда прежде не испытывала.

Я стону.

– Оуэн…

– Мне нравится, когда ты произносишь мое имя.

На меня накатывает еще одна волна блаженства, и я распадаюсь на молекулы. Оуэн не отстает от меня.

– Пейтон.

Это последнее, что я слышу перед тем, как мы кончаем.

* * *

– Пейтон? – шепчет Оуэн. – Ты не спишь?

Конечно, я не сплю.

Я не могу заснуть обнаженной на диване в раздевалке ИМКА. Но если он считает, что я сплю, зачем пытается меня разбудить?

Что, если он сейчас произнесет речь про «просто друзья», которую так часто произносила я?

О господи. Что, если он сожалеет…

Я сдерживаю себя.

Оуэн не из таких парней.

Мой внутренний голос прав насчет этого.

Он откидывает с моего лица мокрые волосы и целует меня в макушку. Он думает, что я сплю.

– Если бы у меня была ты… возможно, я бы это сделал, – бормочет он.

О чем он и почему я как-то связана с его выбором? Сосредотачиваюсь на другой части его фразы – если бы у меня была ты…

ПОСЛЕ ПОТРЯСАЮЩЕЙ НОЧИ чуть меньше недели назад мы с Оуэном увязаем в рутине. Уроки английского со множеством флирта и обеды в библиотеке, если удастся увильнуть от близнецов. Это мое самое любимое время. Мы разговариваем обо всем и ни о чем. Иногда сидим за стеллажами и держимся за руки. А временами вместе делаем домашнее задание, как обычная пара.

После того, как мы занимались сексом, Оуэн не давил на меня, чтобы начать встречаться или дать ему шанс. Мы оба знаем, что именно это сейчас и происходит. Часть меня желает, чтобы он поднял эту тему, потому что теперь мой ответ будет отличаться. В то же время мне все кажется правильным – эта правильность не принудительна. В нее с легкостью погружаешься.

Единственный недостаток нашего с Оуэном секса – я снова хочу это сделать. Но для этого требуется остаться наедине – даже библиотека для такого не подходит. Поэтому, когда он присылает мне сообщение, спросив, можем ли мы пойти в кино или куда-то еще, остаток дня я не могу мыслить трезво.

Вернувшись с тренировки, близнецы кажутся особо подозрительными. Кэм трижды стучится ко мне, чтобы попросить то одно, то другое, необходимое ему для выполнения домашнего задания, что совсем нелогично, ведь большую часть он делает на уроке. Он очень умный – и, похоже, не хочет, чтобы об этом знали его футбольные приятели.

Кристиан же менее скрытный. Пока я готовлюсь, слышу, как он бродит по коридору.

Наконец мне надоедает ждать, когда он постучится, и я открываю дверь.

– Ты хотел войти?

– Нет, а что? – Он осматривается, словно думает, я говорю с кем-то еще. – Просто гулял.

– Ты гуляешь здесь уже пятнадцать минут. Уверен, что тебе ничего не нужно?

– Просто волнуюсь.

Кристиан прислоняется к стене.

Кристиан волнуется? Из-за чего?

Из комнаты выходит Кэм.

– Что происходит?

Я смотрю на Кристиана.

– Я только что сказал Пейтон, что немного волнуюсь.

Кэм кивает, точно понимая, о чем мы говорим. Я рада, что хоть кто-то понимает.

– Мы оба немного волнуемся.

– Из-за чего?

– Эта история с Оуэном, – говорит Кэм. – Знаю, ты говорила, вы просто друзья, но…

– Мы не хотим, чтобы тебе сделали больно, – заканчивает Кристиан.

– Оуэн… – Кэм прочищает горло, и вклинивается Кристиан:

– Оуэн сложный парень. У него много всего происходит.

– Например, что?

Он ходит в школу и в зал, соревнуется. Вот и все, что они могут знать. Но я не собираюсь их просвещать.

– Он не пойдет в колледж, – говорит Кристиан. – Он сказал тебе это? Он срывается с места сразу после выпускного. Собирается отправиться бэкпеккером в Европу.

– И?

– Ты действительно хочешь отношений с парнем, который просто сорвется с места? – спрашивает Кэм.

– Я здесь всего до марта, – напоминаю им. – Если мы с Оуэном решим строить отношения, его путешествие в Европу ни на что не повлияет.

– Разве тебе не будет обидно, если он уйдет, и ты больше никогда его не увидишь? – спрашивает Кристиан. Кэм сердито смотрит на брата.

Этот разговор слишком странный.

– Не знаю, что вы вдвоем затеяли, но я одеваюсь.

– Куда идешь? – спрашивает Кристиан.

Я строго смотрю на него.

– Хоть это и не ваше дело, но мы с Оуэном идем в кино. Вас устраивает?

– Кино похоже на свидание. – Кристиан смотрит на Кэма в поисках подтверждения. – Верно?