Арам Бритва пожелал созвать правящий совет Ордена, и судьба ему благоволила, – керберитовые жилы внутри гор дремали, и подчинённые смогли организовать сеанс дальней связи. Разумеется, во плоти никто из высших чинов не явился, да и тех, кого удалось призвать в виде иллюзий, оказалось немного.

– Благодарю, что уделили время, – сказал Арам подчинённым. – Буду краток. Наши ряды пополнились новым членом, многие из вас имели удовольствие слышать о нём.

– Илиас Фортуна, – представился радужный маг, занимая место по правую руку от повелителя металлов.

– Риденский изгнанник, – послышалось со стороны.

– Я думала, что он старше.

– А разве этот малый не служит Отшельнику из Керн-Роварра?

– Как интересно!

– Слухами земля полнится. Знаете, что произошло в Могиле Великана третьего дня?

– Наговорились? – Одним своим голосом, твёрдым и холодным как сталь, Арам привёл могущественных индивидов к молчанию. – Хорошо. Донесите весть до своих ближайших подчинённых. Вместе с новым членом совета в Орден вступает вся гильдия Любимцев Фортуны, весьма многочисленная и многогранная.

– Отрадно.

– Это всё, ради чего мы собрались, владыка?

Бритва без предисловий положил на стол черновик Джассара в зеленовато-голубом окладе, чем вызвал всеобщий вздох.

– Первый за много лет…

– И скоро я намерен вернуть белый черновик, – сообщил Арам. – Приказываю послать на руины Абсалодриума отряд небезызвестного всем нам Данзена Прекрасного…

Арам Бритва осёкся, почувствовав странное. В сторонке, окутанный магнитными полями, висел железный саркофаг; внутри находился посох Архестора. На какой-то миг архимагу показалось, будто его власть над саркофагом ослабла. Но такое могло произойти лишь если бы в том стало меньше металла, а это не… На боку саркофага проявилось и стало быстро расти пятно ржавчины. Затем второе, третье, наружу посыпалась бурая пыль, – железо на глазах таяло.

– Что происходит? – подал голос кто-то из членов совета.

Двери зала с треском разлетелись облаком щеп и внутрь ввалился гигантский змей. Меж его рогов стояла фигура с вуалью на половину лица и другая, чуть позади, тощая, растрёпанная.

Арам ударил, не задумываясь, – его доспехи отстали от тела и повернулись к врагу внутренней стороной, где были не стальными, но бронзовыми. Металл поблескивал тысячами тайнописных знаков, чертежей, фигур. Они заискрили, исторгая шквал различных боевых заклинаний. Тем же временем воины Стального корпуса разомкнули плащи и воздух наполнился ураганом стали.

В ответ на это Эгидиус Малодушный вскинул над головой раскрытую ладонь с колышущейся точкой пустоты над ней. Плетения и лезвия замедлялись в полёте, меняли направление, закручивались спиралями и втягивались в эту чёрную точку, заставляя её расти. Поднялся ветер, – точка с шипением втягивала сам воздух.

Прежде чем кто-либо осознал суть происходящего, пустота затянула ближайших псевдоантропоморфов. Они кричали всё медленнее и ниже, по мере того, как деформировались их тела, уходя внутрь точки. Ветер отрывал от пола кресла, медленно тянул большой стол; точка пустоты поглотила все боевые плетения, а затем начала утягивать латы Арама, жрать их один элемент за другим. Тяга уже срывала со стен знамёна, панно, отделку, и непрестанно росла.

– Довольно кормить её! – закричал Илиас Фортуна, изо всех сил сопротивляясь ураганному ветру. – Это Голодная Звезда!

Арам не сразу догадался, а потом было уже поздно. Он не мог предположить, что увидит нечто подобное на своём веку. Как одно из потерянных, запретных, легендарных боевых заклинаний оказалось в руках жалкого ничтожества?! Его не использовали со времён Второй Войны Магов, в мире не осталось тех, кто знал бы… разве что какой-нибудь гений сумел восстановить утраченную формулу. Гений вроде Второго Учителя, тративший годы жизни ради секретов могущества. Но может ли быть, чтобы Шивариус Многогранник доверил такую силу ничтожному червю, утаив её от самых верных своих последователей?! Как этот колдун вообще может держать её под контролем?!

Обрушился потолок, стали вылезать из стен каменные блоки, тяга возрастала.

Железный саркофаг, о котором все забыли, развалился, и посох Архестора переместился к Эгидиусу. Колдун отпустил Голодную Звезду, схватил древний артефакт и превратился в поток чёрного дыма. Он улетучился прочь, а плетение рухнуло на пол. Оно немедленно стало поглощать материю, разрастаясь, сминая и втягивая всё вокруг. Арама Бритву захватил особенно сильный порыв, архимаг вырывался изо всех сил, но ему не на что было опереться, доспехи уже перестали существовать, вокруг не осталось металла!

Заклинание подтянуло Арама к себе. Если бы не телекинетическая хватка Фортуны, он сгинул бы тут же, но вместо быстрой гибели архимаг вынужден был наблюдать, как расщеплялись и ускользали внутрь сферы его ноги.

Одной рукой Илиас тянул Арама, а другой с безумным проворством работал волшебной палочкой. Он окружал Голодную Звезду сетью изменённого пространства, создавал тут и там магические запруды, нивелировавшие силу тяги, строил кокон. Радужный архимаг в одиночку исполнял ритуал за десятерых опытных волшебников. Говорят, нынешний век, – время упадка Искусства, но он, Илиас Фортуна, являлся живым доказательством обратного! Он великий! Он – само возрождение магии!

Но, господи, как же тяжко!..

///

Зиру хохотала и жутковато приплясывала в окружении коленопреклонённых моккахинов. Она следила издали, как чёрная дыра пожирала крепость Ордена и радовалась всем своим сердцем. Заклинание втягивало этажи, солдат, прислугу, сминая внешние и внутренние стены; где-то там помер драгоценный дядюшка!

– Покойся с миром, бесчувственный ублюдок! Если бы у тебя осталась могила, я непременно нашла бы время оросить её!

Ужасная женщина была в полном восторге, даже взмокла от возбуждения.

Голодная Звезда, как назвал её Эгидиус Малодушный, продолжала медленно расти. Интересно, по силам ли ей поглотить целую гору и что будет тогда? Хм, хотя, нет, рост остановился.

– Кажется, – заскрежетала госпожа убийц, – что-то не так.

Колдун стоял в сторонке, совершенно безразличный ко всему, кроме посоха. Он смотрел на артефакт в упор, бескровные губы шевелились, демонический свет в глазнице угасал.

– Эгидиус?

– Вероятно, – он поднял взгляд, – они смогли организовать противодействие. Неудивительно. Плетение было несовершенным.

– Что с посохом?

Колдун помедлил.

– Мы… пришли к согласию, – прошептал он наконец. – Этот артефакт был настроен очень просто, однако, и жёстко тоже. На протяжении эпох он переходил от хозяина к хозяину пока Гед Геднгейд не отверг его. С тех пор посох не вполне понимает, кому он должен принадлежать. Старый хозяин погиб, новый – предал, цепь разорвана, артефакт в смятении. Архестор не рассчитывал, что такое когда-либо произойдёт, и не прописал в атторнаке соответствующие алгоритмы. Возникают поведенческие сбои, которые можно даже назвать «эмоциями». Когда мы бились в долине он поддался соблазну вернуться к простому и ясному пути существования, захотел перейти к сильнейшему, но был отвергнут повторно. Посох говорит, что больше такого не повторится.