Воспоминания обрушились на меня с такой силой, что я ощутилсильнейшее желание убежать прочь из рассадника знаний.

Испытав это чувство, я удивился, а потом разозлился на себяи смело вошел в комнату. Матильда Львовна оказалась совершенно непохожей наЗинаиду. Молодая женщина, вернее, молодая в моем понимании дама, одетая вкрасивое светло-розовое платье, стояла у стеллажа с книгами. Русые волосы,вьющиеся то ли от природы, то ли от усердия парикмахера, падали на хрупкиеплечи. Никаких бус, брошей и мужских часов. Из украшений лишь тонкий браслет изкакого-то ярко-красного материала.

– Вы сотрудник санэпидемстанции? – с удивлением вголосе воскликнула Матильда Львовна.

Я хотел уже было изложить заранее заготовленную историю осыновьях-безобразниках, но тут большие, цвета ореховой скорлупы глазадиректрисы посмотрели прямо мне в лицо, и я совершенно неожиданно произнес:

– Разрешите присесть? Вот мое удостоверение.

– Частный детектив, – еще больше удивиласьМатильда Львовна, изучив документ. – Я думала, у нас людей такой профессиинет.

– Вы очень внимательны, – вздохнул я, –абсолютное большинство граждан, повертев эту книжечку, принимают меня заработника МВД.

– Тут же ясно написано: «Агентство «Ниро».

– Народ не видит букв.

– Я просто нацелена на поиск ошибок в тетрадях, –засмеялась Матильда Львовна, – привычка педагога внимательно изучать любойтекст – и письменный, и устный – скорее мешает в жизни. Вот вчера я пошла вмагазин купить кефир, передо мной у прилавка стояла женщина и объяснялась спродавцом.

– Что у вас за порядки! Безобразие! Касса в одномместе, товар в другом. Хочу коробку каши, а вы мне свиную голову дали.

– У вас голова пробита, – ответила продавщица.

– Сами ее пробили!

– Каша не в моем отделе!

– А ну зовите сюда старшего менеджера, –окончательно разъярилась покупательница.

– Успокойтесь, – лениво протянула тетка по тусторону прилавка и заорала: – Люся, перебей этой голову в кашу! А вы ступайтевон туда! Там из вашей головы кашу сделают.

– Безобразие, – злилась женщина, – придешь, атебе голову пробьют! Вас уволить надо!

Матильда Львовна слушала диалог и изумлялась. Продавщица спокупательницей даже не понимали, что их разговор звучит жутко: «Перебей этойголову в кашу!»

– Чек давайте, – вздохнула торгашка, когдапокупательница, хотевшая получить коробку геркулеса быстрого приготовления,переместилась к другому прилавку, – во народ попадается! Ну выбили голову,чего орать? Эка беда, ща каши вместо нее пробьем, и порядок, пошла домойсчастливая! Спокойней надо быть, доброжелательней себя вести. Ведь чуть-чуть спробитой головой постояла, а как вопила! Нет бы улыбнуться: «Девочки, выошиблись», а эта сразу огнем плеваться. Сделай ей прямо в секунду из головыкашу!

– Действительно, смешно, – улыбнулся я.

– Это вы еще детские сочинения не читали, –покачала головой Матильда Львовна, – там такие перлы попадаются! Вчерапривели ребенка, новенького, он в шестой пойдет, а классы у нас разные. В «А»сидят те, кто более подготовлен, в «Б» послабее. Ну я и предложила емуизложение написать, прочитала текст, в нем имелась фраза: «Испугавшись дикогозверя, мальчик побежал сквозь заросли саксаула»[5]. Я оставилашкольника на время, вернулась, забираю работу и читаю: «Испугавшись дикогозверя, мальчик побежал сквозь заросли сексаула».

– Скажи, деточка, – спросила МатильдаЛьвовна, – ты знаешь, что такое саксаул?

– Да, – совершенно спокойно ответил тот, –аул – это деревня у лиц кавказской национальности, а сексаул – такой квартал,где проститутки работают, вроде улицы красных фонарей в Амстердаме, мы там смамой весной были на экскурсии.

– Это уже даже и не смешно, – покачал яголовой, – зачем же мамаша сынишку в такое место повела?

Матильда Львовна развела руками:

– Вопрос не ко мне. Впрочем, я задала его родительницеи услышала ответ: «А что удивительного? Теперь не прежние времена, ребенокдолжен знать о сексе».

Я не ханжа, но кое-что, ей-богу, мне кажется излишним.

А вот вам еще пример. Весной мы писали диктант, я говорюфразу:

«Марфа кликнула Анфису».

Поднимается лес рук.

– Что случилось? – удивилась Матильда Львовна.

– В диктанте ошибка, – ответили школьники хором.

– Да? – спросила учительница. – Где же?«Марфа кликнула Анфису», очень простая фраза.

По классу пролетел смешок.

– Чем же она кликала? – снисходительнопоинтересовалась Машенька Рябцева. – Вы нам отрывок из классики диктуете,написано в девятнадцатом веке, а тогда ни компьютеров, ни «мышек» не было.Марфа никак кликнуть не могла!

Вот как. Для меня глагол «кликать» имеет значение «звать»,для них – связан с компьютером.

– Вы так хорошо помните ситуации на уроках? Даже имядевочки сейчас назвали!

Матильда Львовна тряхнула копной волос.

– Наверное, это тоже профессиональное. Десятки детейвыучила, кое-кого и не вспоминала после последнего звонка ни разу, но стоит вампопросить рассказать, ну, допустим… об Илье Казанском, и сразу откуда-то всевсплывет. У Илюши бабушка болела диабетом, а сам он…

– Имя Гали Усовой вам знакомо? – быстро спросил я.

– Конечно, – округлила глаза МатильдаЛьвовна, – мушкетерка.

– Кто?

– Мушкетерка, – засмеялась МатильдаЛьвовна. – Роман Дюма «Три мушкетера» читали?

– Конечно.

– Они были мужчинами, – с занудностьюпреподавателя напомнила Матильда Львовна, – а в моем классе училисьдевочки Лолита Кисова, Галя Усова и Маша Лаптева, вот их мушкетерками ипрозвали за дружбу. К компании примыкала еще Римма Победоносцева, но они еескорей из милости держали.

– Маша Лаптева? – воскликнул я. – Она потомманекенщицей стала?

Матильда Львовна уставилась в окно: