Все поворачиваются к ней.

– Как вы знаете, я решила, что одного из щенков Сюзи и Бэзила оставлю себе, а для другого подыщу хозяев. На самом деле я солгала. – В голубых глазах Лу мелькают искорки. – Я никогда не искала дом для этого малыша.

Лу наклоняется и гладит одного из щенков. Он миниатюрная копия Бэзила: такие же разноцветные пятна, и сидит он точно так же, свесив длинные уши и выпрашивая угощение.

– Потому что я всегда знала, к кому он отправится. Поппи! – Лу смотрит на меня. – Он ваш.

Я отказывалась, конечно, твердила, что Бэзила никто не заменит, но в глубине души была на потолке от радости. Этот малыш всегда был моим любимцем, еще с тех пор, как мы с Бэзилом навещали щенков. Спокойный, задумчивый, как он напоминал своего отца с его царственным достоинством.

А назвала я щенка Биллом в честь моего брата Уильяма.

– Ну, раз хочешь погулять, – говорю я теперь Биллу, – тогда пошли.

Мы пересекаем город и протискиваемся через толпу, запрудившую Харбор-стрит.

Слухи об особенных букетах Эмбер разошлись за пределами корнуолльского побережья. Отчасти благодаря рассказам тех, с кем происходили удивительные вещи после покупки цветов с белой лентой, отчасти из-за того, что один такой букет достался журналистке.

Циничная репортерша явилась в «Гирлянду маргариток» и потребовала букет с белой лентой, уверенная, что сейчас разоблачит шарлатанов, изображающих чудотворцев. Надо сказать, что они с мужем много лет безуспешно пытались завести ребенка. К изумлению журналистки, через несколько дней после возвращения из Сент-Феликса она обнаружила, что беременна. Весной ждет двойню.

Ее история была опубликована в местной газете, а потом попала в крупное издание. А потом нас пригласили на интервью в «Этим утром», и мама чуть не спятила от радости, узнав, что мы видели Филлипа Шофилда. Теперь люди съезжаются целыми автобусами, чтобы купить букеты Эмбер и сфотографировать «волшебный цветочный магазин», как нас окрестили таблоиды.

Прогремевшая слава «Гирлянды маргариток» превратила Сент-Феликс из сонного городка в бурлящий туристический центр, и я никогда не видела его таким оживленным и счастливым.

Съехались торговцы и заняли пустующие магазины на Харбор-стрит, чтобы открыть их к следующему сезону; владельцы действующих лавочек сбивались с ног, едва справляясь с потоком туристов. А главное – я повсюду видела улыбающиеся лица, и неважно, старожилы Сент-Феликса то были или те, кто только постигал все радости этого городка.

И вот сегодня, когда все залито солнцем, я смотрю на город, полный отдыхающих, и вспоминаю, как мы с Уиллом, будучи детьми, неслись по улице с пакетом печенья для Стэна…

Печенье! Чуть не забыла, надо же захватить для Стэна.

По пути к магазину я просовываю голову в дверь «Голубой канарейки»: не хочу оставлять Билла снаружи. Завидев меня, Энт сразу набирает в один пакет большое корнуолльское печенье, а в другой – пирожные с заварным кремом.

– Стэну от меня привет! – И он спешит обратно за стойку, где уже выстроилась очередь голодных клиентов. – Потрясающий парень, настоящая легенда Сент-Феликса. Век бы его слушал!

– Передам ему! – улыбаюсь я. Истории Стэна по-прежнему любят, и это прекрасно!

В «Гирлянде маргариток», к моей радости, несколько покупателей, но, по счастью, не толпа. Я завожу Билла за конторку и ставлю для него миску воды.

– Где Стэн? – спрашиваю я Бронте, когда она отпускает очередного покупателя.

– Я продала три пары сережек! – ликует Бронте, убирая купюры в кассу. – Дедушка? Чарли забрал его на прогулку.

Убедившись, что Бронте и Чарли действительно приходятся внуками Стэну, мы с Джейком много раз возили их в Кэмберли-Хаус. День, когда они встретились впервые, я запомню навсегда.

После завтрака Стэн развлекал Бронте и Чарли историями о Трекарлане, а они, в свою очередь, рассказывали ему о себе. Они поладили так, будто знали друг друга всю жизнь. Глядя на них, я вспоминала, как нам с Уиллом было хорошо со Стэном. Только теперь это были его родные, семья, которой он уже не мечтал обзавестись.

Для разнообразия, да и чтобы передохнуть от Кэмберли, на этой неделе Стэн гостит у Джейка. Я хотела пригласить его в свой коттедж, но там оказалось маловато места для кресла на колесиках. И он, совершенно счастливый, отправился к своей «новой семье», как он сам выражался. Ну а я старалась навещать его почаще.

Вчера впервые за пятнадцать лет мы вместе отправились в Трекарлан. Это было важное событие для нас обоих. А сегодня мы взяли его в «Гирлянду маргариток», чтобы он сам посмотрел, как теперь идут дела в магазине.

Я проверяю, как там Билл: тот развалился в своей корзинке в подсобке.

– Я оставлю Билла здесь, – говорю я Бронте и беру печенье. – Пусть поспит. А я к твоему дедушке.

– Конечно, босс, – отзывается Бронте, записывая очередного посетителя на прием к Эмбер. – Приходите к четырем, миссис Харли.

– Подожди, Поппи! – зовет Эмбер, провожая к дверям клиента. – У меня для тебя кое-что есть!

– Что? – спрашиваю я. Эмбер скрывается в подсобке.

– Вот! – Она выносит букетик из белых, голубых и розовых цветов, обвитых белой лентой. – Это утром лежало на крыльце.

Я подозрительно смотрю на нее.

– Ты сделала? – спрашиваю я. – Похоже на твои букеты.

Она мотает головой.

– Нет, я здесь ни при чем. – Она указывает на цветы. – Смотри, карточка!

Я поворачиваю букет и вижу маленький белый конверт, вроде тех, какие продаются у нас.

Я поднимаю глаза на Эмбер.

– Это что такое? Точно не ты?

Эмбер опять качает головой.

– Точно. Но выбор цветов милый: ирис означает послание, белая маттиола – «ты всегда будешь прекрасна в моих глазах», а нежный розовый флокс – «наши души соединены».

– Гм… – Я все еще поглядываю на нее с подозрением. – А открытка? Кто слыл безумцем?

– Да это дедушка! – вопит взволнованная Бронте. – Его же все чокнутым считали!

Я вздыхаю.

– Я и так к Стэну собиралась, так какая разница? Для чего понадобилась карточка?

– Поппи, это же игра! – с укором говорит Эмбер. – Развлекись хоть разок!

– Хорошо, убедили!

Я кладу цветы на стол.

– Нет, возьми с собой! – настаивает Бронте.

Я прищуриваюсь.

– Только не надейтесь, что я хоть на минуту поверю, будто вы здесь ни при чем, – сообщаю я им. – Так и быть, возьму цветы. Увидимся!