время пожара этот человек действительно вёл себя как настоящий герой. Не забывайте — отравленный угарным газом, он отказался покинуть корабль и вместе с капитаном в числе 12 человек всё время оставался на баке. Его ботинки прогорели до дыр, потому что палуба была раскалена от бушевавшего внизу пламени… Какие ещё нужны доказательства личного мужества этого человека?

Ушедший в небытие почти семь десятилетий тому назад «Морро Кастл» остался в памяти потомков классическим примером технической загадки, не получившей в своё время должного объяснения. Автор постарался доказать, что загадка эта химерическая, эфемерная, несуществующая. Корабли уходят от причала, оставляя чувство недосказанности и расставания. Их провожают в морской туман, в темноту и ветер… но их и встречают, пусть даже через много десятилетий, без всякой тайны, мистики и лжи.

Это просто закон жизни.

1933 год. Каюта с большим иллюминатором

В конце мая 1934 года на пороге приёмной Бюро розыска пропавших без вести (Missimg Persons Bureau — сокращенно MPB) Департамента полиции Нью-Йорка появилась молодая женщина, заявившая о намерении подать заявление об исчезновении родной сестры. Посетительница назвалась Оливией Августой Тафверсон (Olive Augusta Tufverson) 1905 года рождения, проживающей в Детройте и специально прибывшей в Нью-Йорк для явки в полицию. Посетительницу принял капитан полиции Джон Эйерс (John Ayers), начальник MPB, пожелавший лично выслушать её историю.

По словам Оливии, её старшая сестра Агнес Колония Тафверсон (Agnes Colonia Tufverson) не выходит на связь уже несколько месяцев, и это чрезвычайно беспокоит её близких. Последнее сообщение от исчезнувшей сестры было получено 2 января 1934 года — это была телеграмма, отправленная из Лондона, столицы Великобритании. Текст упомянутой телеграммы гласил:

«Отвратительное плавание. Ненавижу туман. Отправляемся в Индию через Францию, отплываем из Марселя. Глазам лучше. Всем счастья в новом году. Агнес»[4]

Начало истории звучало интригующе. Капитан Эйерс хорошо знал, что телеграмма отнюдь не подтверждает факт пребывания пропавшего человека в том месте, откуда она отправлена, более того, она не подтверждает даже того, что человек, от имени которого отправлена телеграмма, был жив во время отправления! Поэтому полицейский поинтересовался, кто и когда в последний раз разговаривал с Агнес. Оливия, подумав, ответила, что в последний раз с Агнес разговаривала сестра Сельма Эльвира (Selma Elvera Tufverson), проживавшая в Гранд-Рэпидсе, штат Мичиган. Это был телефонный разговор, который состоялся 19 декабря 1933 года.

Таким образом, получалось, что интервал между последним телефонным разговором и отправкой телеграммы составлял 2 недели, что довольно много. Детектив осведомился, кто из коллег по месту работы пропавшей женщины видел или слышал её на протяжении этих 2 недель, и услышал довольно странный ответ, из которого следовало, что Агнес попросила предоставить ей по месту работы неоплачиваемый отпуск, поскольку собралась отправиться в свадебное путешествие на несколько месяцев, возможно, на полгода. Продолжая расспрашивать Оливию, полицейский получал всё новые неожиданные ответы, рисовавшие довольно необычную картину событий декабря минувшего года.

В самом общем виде информация, полученная от Оливии Тафверсон, сводилась к следующему. Её сестра Агнес являлась старшей из 5 сестёр, она родилась в декабре 1891 года, то есть на описываемый момент времени ей исполнилось полных 42 года. Она работала юристом в крупной нью-йоркской электросетевой компании «Electric bond and share company». Её можно было назвать материально обеспеченной женщиной, поскольку Агнес проживала в весьма престижном комплексе апартаментов на Манхэттене, держала крупные сбережения на депозитном счёте в банке, владела кое-какими ценными бумагами, хотя именно в этом вопросе Оливия полной ясности не имела, поскольку Агнес о собственном материальном достатке не особенно распространялась. Весной 1933 года она взяла большой отпуск на работе и отправилась в поездку по Европе — эта деталь, кстати, также определённым образом характеризует уровень материального благополучия Агнес. Не забываем, что речь идёт о первой половине 1930-х годов, времени «Великой депрессии», когда миллионы американцев почитали за благо устроиться на общественные работы с оплатой 1 доллар в день!

В поездке по Европе женщина познакомилась с неким югославским гражданином, который представился ей капитаном армии в отставке Иваном Подержаем, если точнее, то Иваном Ивановичем Подержаем (Ivan Ivanovitch Poderjay). Согласно правилам английской фонетики его имя произносилось как «Айвен», но для удобства мы будем следовать отечественным правилам, и в этом очерке Иван останется «Иваном». Осенью 1933 года капитан в отставке объявился в Штатах, нашёл Агнес и… они бракосочетались. Случившееся застало родственников Агнес врасплох, ранее она не пыталась создать семью, и близкие были уверены, что время для подобных экспериментов уже минуло. Напомним, Агнес шёл 43-й год!

Итак, в её жизни появился некий мужчина из непонятной страны, которую на карте мира не сумели бы отыскать 99,9 % американцев. Бракосочетание состоялось где-то в начале декабря — Оливия не знала точной даты — и приблизительно через 2 недели имел место последний телефонный разговор Агнес с Сельмой. Разговор казался обычным, даже по прошествии месяцев Сельма не могла припомнить каких-либо деталей, способных вызвать подозрения — Агнес говорила о скором отъезде, о планах на большое турне чуть ли не вокруг земного шара. Будущее виделось Агнес лучезарным, но в какой-то момент что-то пошло не так.

Дело заключалось в том, что Олафу Тафверсону — отцу Агнес и Оливии — 11 мая 1934 года исполнилось 70 лет. В тот день он ждал телеграммы от старшей из дочерей, поскольку Агнес каждый год поздравляла его с днём рождения. Ни при каких обстоятельствах она не могла бы пропустить юбилей отца, если бы… если бы только Агнес была жива. Отсутствие телеграммы от Агнес означало лишь то, что её нет в живых — в этом мнении оказалась едина вся семья Тафверсонов.

Теперь же Оливия, действуя по поручению отца и сестёр, обратилась к полиции Нью-Йорка с просьбой прояснить судьбу Агнес и выяснить, не стала ли она жертвой чьей-то грязной игры.

Ежедневно в Бюро по поиску пропавших без вести Департамента полиции Нью-Йорка обращалось до 30 человек, и судьбу абсолютного большинства без вести отсутствующих лиц удавалось проследить. В начале 1930-х годов MPB являлась специализированной и высокопрофессиональной структурой, которая в последующем сделалась образцом не только для правоохранительных органов Соединённых Штатов, но и многих других стран. Об MPB довольно много писала местная пресса, часто Бюро упоминалось в выпусках многочисленных тогда коммерческих радиостанций, в 1933 году был даже снят художественный фильм о работе этого полицейского подразделения. Что, кстати, следует признать весьма нетипичным для того времени.

Несколько фотографий, относящихся к работе Бюро по поиску пропавших без вести Департамента полиции Нью-Йорка в первой половине 1930-х