Как только кореша узнают, кто он такой, жизнь придется круто менять. Волк знал, что Отвертка мог его достать даже на зоне.

Медвежатник не думал пока завязывать со своим ремеслом. И тогда, попади он за решетку – а к этому вполне можно готовиться, – ему несдобровать. Месть Отвертки будет жестокой. Еще опустят чего доброго.

Фраер этот нынче крутой, и с ним можно договориться. Есть все шансы попасть к нему в компанию.

После того, как в голову Волка пришла такая мысль, он тут же открепил микрофон и швырнул его в мокрую клумбу возле ресторана. А потом нажал на звонок.

* * *

Костолом, открывший ему дверь, был не очень любезен. Похоже, Волка эти ребята не признавали за своего.

– Ну че, фраер, как там наша братва? – небрежно спросил он. – Ты че, один, что ли?

– Веди меня к шефу, – негромко произнес Волк вместо ответа.

Рыхлин коротал ночь в своем любимом кресле за чашкой чифиря. Перед ним танцевали девушки.

Настроение у Отвертки было хуже некуда. Беспокойство по поводу отсутствия вестей от его корешей в конце концов уступило место обычной усталости. За день ее накопилось немало.

Но увидев на пороге медвежатника, нанятого им специально для того, чтобы он «правдоподобно» вскрыл сейф аукционного дома, Рыхлин сразу переполошился. И дал девицам долгожданный отбой.

– Ну, брателла, садись, – Отвертка указал на кресло напротив. – Давай, что там у вас?

Перед тем как начинать свой рассказ, осмелевший Волк потребовал стакан водки. И тут же опорожнил его одним махом. Рыхлин сгорал от нетерпения.

– Беда у нас, начальник, беда, – начал медвежатник, качая головой из стороны в сторону.

Волк честно поведал обо всем, что знал. О том, что в конторе Турбина их ждала засада, и какой-то кент замочил пацанов.

Потом Волк поведал, что этот кент предложил ему сделку.

– Ты че, сказал ему про это место? – вспылил Рыхлин.

До этого он слушал очень внимательно. Вид у него был расстроенный.

– Понимаешь, выхода-то, в натуре, у меня не было, – пытался оправдываться Волк. – Но, это…

– Шрела, а ну сюда, – крикнул Отвертка. – И ты, Жук, тоже.

В охране у него остались только два человека. Но это были самые лучшие люди. Им Рыхлин полностью доверял. Перед глазами Волка мигом возникли два здоровых амбала.

– Так, возьмите этого фраера и спустите его в микроволновку, – распорядился Рыхлин.

Волк не знал, что такое микроволновка, но вполне мог догадаться, что ничего хорошего его не ждет.

– Подожди! – взмолился он. – Дай сказать…

– И чего ты мне, кореш, сказать можешь, чего я еще не знаю? – лицо Отвертки исказилось в гримасе.

– Я ж, типа, ушел от него, – затараторил Волк. – Он мне жучок подсунул, так я выкинул его. И сам же рассказал все…

Но никто не захотел слушать. Два рослых мужика схватили его за руки и поволокли к выходу.

– Шеф, шеф… – не замолкал Волк. – Я ж предупредить хотел. Он здесь уже, хочет брать тебя… Тебе мотать надо.

Отвертка даже не удостоил его вниманием. Хотя на самом деле не пропустил эти слова мимо ушей.

Волк, отчаянно бившийся в руках братков, очутился на кухне. Жук отодвинул газовую плиту. Линолеум под ней оказался не сплошным, но только с очень близкого расстояния здесь можно было обнаружить крышку небольшого квадратного люка.

Под ней была лестница, ведущая в маленькую каморку, своего рода каменный мешок. С потолка свисали кожаные ремни и цепи.

Медвежатника буквально колотило от страха, он молил о пощаде.

Но эти мольбы никого разжалобить, ясное дело, не могли. Один из братков на прощание врезал Волку по почкам, и после этого пленник остался в полном одиночестве.

* * *

Все это время Рыхлин напряженно думал. Такой поворот событий для него был совершенно неожиданным. И запасного плана на этот случай он не заготовил.

Если шестерка не врет, сюда вскоре должен явиться этот крутой мэн, а может, и менты. Но в этом нет ничего страшного. Рыхлин спокойно сообщит им, что он остановился здесь переночевать перед деловой поездкой. Никто ведь не знает, что этот ресторан принадлежит ему. И это ничем не докажешь.

– Слушайте, а что будет, если этот корешок не брешет? – спросил Жук, появляясь в зале.

– Буев сто будет, – грубо ответил Отвертка.

– Но, это… менты там, и все такое…

– И что мне с того? Я ж, типа, кандидат в депутаты. Они меня взять не могут.

– А что с этим делать? – поинтересовался второй браток. – С шестеркой?

– Да замочите его, – отмахнулся Рыхлин.

Он совсем не думал о последствиях, просто такое решение проблемы было на данный момент для него самым выгодным. На кой Рыхлину лишний свидетель?

В том, что тайник на кухне будет найден, Отвертка серьезно сомневался. И еще надо доказать, что он имеет к этому жмурику хоть какое-то отношение.

– А как мочить? – поинтересовался Жук. – Горячо или холодно?

Холодно – это означало быстро. Горячо – долго и мучительно.

Рыхлин знал, что Жук – большой любитель этого дела. У него были явные садистские наклонности, и иногда они использовались с толком. Поэтому согласился позволить ему порезвиться.

– Но, чисто, не перестарайся, – напутствовал он своего братка. – Недолго давай и без шуму.

– Так точно, – отчеканил Жук и отправился на кухню.

– Эй, подожди, – остановил его на пороге Отвертка. – Дай я с тобой схожу. Мне у этого хрена надо спросить кое-что.

Пока его очень интересовало только одно: какое отношение ко всему этому имеет Турбин. Предатель он или нет.

Рыхлин всегда подозревал этого хитрозадого, хотя тому постоянно удавалось увиливать. «Но теперь уж он точно не уйдет», – подумал Отвертка.

* * *

– Ну, боец, что скучаем?

Звонил Потапчук.

Глеб доложил обстановку. И сказал, что пока не решался штурмовать здание.

– Говоришь, связь с этим типом потеряна, да? – переспросил генерал. – Приемник молчит?

– Так точно, – грустно