Когда весь Египет стонал, оплакивая своих первенцев и опасаясь за собственную жизнь и жизнь оставшихся детей, фараон наконец-то сломался и разрешил евреям уйти из его страны. Ликованию евреев не было предела. Они начали быстро собирать свои пожитки, чтобы как можно быстрее двинуться в путь, прочь от столь ненавистного им Египта. Все ждали от исхода только хорошего, эйфория витала в еврейский поселениях, все пели, танцевали, славили Господа и предвкушали, как они шикарно заживут в Земле обетованной. Терпеть лишения в долгом походе никто не планировал, и всем хотелось думать, что они пройдут долгий путь через пустыню как-то сами собой и в одно мгновение окажутся там, где течет молоко и мед.

Популярность Моисея снова стала бешеной. После всех десяти казней не осталось в Египте и соседних странах человека, который не знал бы его имени и не испытывал бы перед ним благоговение либо страх, ужас и ненависть. Но его старческая мудрость не позволила ему насладиться своим триумфом и испытать эйфорию от того, что ни один человек до него еще не был столь популярным и известным. Да и предыдущий опыт шептал ему, что его популярность среди израильтян может сойти на нет после пары не слишком удачных действий, которые в момент заставят забыть их все его прежние заслуги и снова начать роптать. Поэтому никаких иллюзий насчет народа своего Моисей уже не испытывал. Он понимал, что такова человеческая природа, и принимал это. Поэтому он и чувствовал себя относительно комфортно, не будучи скованным страхом потери своей популярности. Моисей понимал, что все может уйти так же быстро, как и пришло, и не цеплялся ни за свою славу, ни за что-то еще. Его задачей было выполнить свое предназначение, которое задумал для него Господь, и довести евреев до Земли обетованной. На этом деле Моисей и был сосредоточен, и, видимо, поэтому он был чуть ли не единственным, кто, не поддавшись поголовной эйфории от скорого исхода, осознавал, сколько же лишений еще впереди. А вместе с ними и всколыхнувшегося народного недовольства своим вождем. Морально ко всему этому Моисей уже подготовился и настраивал себя на то, чтобы не принимать близко к сердцу, как в прошлый раз, когда те, кто сейчас восхваляет его, начнут снова пытаться мешать его с грязью после первых же испытаний в пути.

Тот, наблюдая за всем этим, не переставал отдавать должное мудрости Моисея и радоваться его правильному настрою перед тем, как пуститься в долгий путь в Ханаан. Хранитель Кристаллов уже давно перестал сомневаться в том, что его избранник для важной миссии имеет не только способность организовывать большие группы людей, но также обладает и недюжинным талантом полководца и стратега. Тот не сомневался, что скоро его подопечному придется проявить свою одаренность в военном деле. Всерьез об этой необходимости уже начал задумываться и сам Моисей. Он понимал, что в Земле обетованной их никто не ждет и она не стоит свободная и никем не заселенная. Моисей и брат его Аарон отдавали себе отчет, что путь в Ханаан придется выжигать огнем и мечом, поэтому, в отличие от народа своего, который накрыла эйфория от исхода из ненавистного Египта, они не были столь веселы и счастливы. Оба понимали, что, в сущности, все испытания только еще начинаются.

Но, пьяные от столь желанного исхода, израильтяне ни о чем таком грустном не думали. Они собирали в дальнюю дорогу свои семьи, скот и утварь и жаждали отправиться в путь как можно быстрее. Поскольку Тоту нужен был повод, чтобы фараон вскоре передумал и бросился в погоню за евреями, которых он совсем недавно отпустил, он сказал Моисею, чтобы народ его перед дальней дорогой попросил у соседей своих египтян как можно больше всего, в том числе золота и серебра. Да и кроме этого Хранитель Кристаллов понимал, что провизии и всего полезного нужно забирать с собой столько, сколько смогут, поскольку с едой в пустыне все плохо обстоит. По этим двум причинам и было решено обобрать египтян перед дальней дорогой. Надо сказать, сильно стараться для этого не пришлось вообще. Египтяне настолько были запуганы десятью казнями и убиты горем от внезапной смерти первенцев своих, что готовы были с радостью отдать евреям все что угодно, лишь бы они убрались восвояси. Никто не противился абсолютно.

Таким образом, исторически важное событие для всего человечества, а особенно для Тота и Хиза, свершилось. Моисей объединил под своим началом порядка двадцати пяти тысяч евреев со всем их хозяйством и скотом, и тяжелые груженные всякой утварью повозки отправились прочь из Египта вместе с людьми. Они были не только снабжены провизией, скотом и прочими необходимыми вещами, но также и прекрасно вооружены. Помимо обычных рабов, выполняющих трудовые повинности, были среди евреев и профессионально обученные воины, которые несли военную повинность на рубежах Египта. Собственно, перед рождением Моисея из-за этого и был обеспокоен фараон, опасаясь, что в случае войны израильские воины вполне могли объединиться с врагом и нанести египтянам более мощный удар. От того-то египетский правитель и решил тогда включить регулятор, умертвляя родившихся еврейских мальчиков, чтобы сократить численность населения израильского народа. Поэтому среди тех, кого сейчас вел за собой Моисей, были не только вооруженные мужчины, но также и профессионально обученные и прекрасно экипированные по тем временам воины.

Таких настоящих бравых воинов насчитывалось около тысячи человек. С одной стороны, этого было достаточно, чтобы поддерживать порядок среди ведомого народа. С другой стороны, Моисей не мог не понимать, что для завоевания Ханаана такое количество профессиональных воинов неприлично мало. Поэтому планы о военной реформе среди своего народа он дальновидно начал вынашивать еще до того, как начали одна за другой свершаться казни египетские. Хоть Моисей и был единственным человеком, который имел прочную связь с самим Господом, творящим одно чудо за другим, но он не уповал только на Бога. Поэтому мысли его были заняты тем, как из народа своего сделать великолепную армию в короткие сроки, чтобы можно было надеяться на то, чтобы когда-нибудь завоевать Ханаан и дать народу своему то, что он им обещал, уводя их из Египта.

После внепланового совещания с Хизом у Тота появилась новая задача раздвинуть море, дать евреям пройти по его дну, потом утопить сомкнувшимися водами египетское войско и явить тем самым самое запоминающееся и эффектное чудо миру. Поэтому после очередного разговора с Господом, контакты с которым случались теперь с завидной регулярностью и постоянством, Моисей повел народ свой в то место, куда повелел ему Хранитель Кристаллов, а точнее, в направлении Тростникового моря. Строго говоря, это было не море, а очень большое озеро, и располагалось оно километрах в двенадцати от берега Средиземного моря, недалеко от края дельты Нила. Берега его густо заросли камышом и тростником, поскольку вода озера была скорее пресной, чем соленой, несмотря на то что во время сезонных разливов, бывало, соленые воды Средиземного моря смешивались с пресными водами Тростникового озера. Именно в ту сторону, по настоянию Тота, и направлялся Моисей со всем своим народом.

Всего из Египта Моисеем и братом его Аароном было выведено более пятисот отрядов, или примерно двадцать пять тысяч человек в общем количестве, включая женщин и детей. Профессионально обученных воинов среди них было в районе тысячи, но и всех остальных мужчин удалось неплохо вооружить. Во-первых, евреи сами по себе не были рабами в лохмотьях во время проживания на территории Египта. Все они хоть и несли трудовые или военные повинности, но имели свою собственность, скот, и многие семьи были вполне зажиточные и могли себе позволить оружие. Во-вторых, покидая столь ненавистную им территорию, по совету Тота каждый попросил ценных вещей у соседей своих египтян. Поэтому достойно вооружить всех мужчин Моисею не составило никакого труда. В арсенал большинства прежде всего профессиональных воинов входило копье длиной около двух метров с заостренным бронзовым наконечником. Также многие имели при себе серповидный меч, грозное оружие того времени. Поэтому выводимый народ был вполне готов к небольшим военным столкновениям с другими племенами, которые неизбежно должны были попасться им на пути в Землю обетованную.