Бэленджер с отвращением окинул взглядом жуткие композиции, созданные из трупов, и заявил:

— Когда я добирался сюда, вы сказали, что в склепе мне откроется смысл жизни. Ничего подобного я не вижу, если не считать той истины, что все заканчивается смертью.

— Но не для нас, — добавила Аманда. — Во всяком случае не сегодня. Мы нашли склеп до полуночи. Мы выиграли! Мы уходим!

Повелитель игры ничего не ответил ей, а обратился к Бэленджеру:

— Смысл жизни, ее ад состоит в том, что люди верят в идеи, существующие у них в головах. Но еще хуже то, что они подчиняют этим идеям свои действия. Вспомните о массовых убийствах предыдущего столетия. Гитлер. Сталин. Пол Пот. По их вине умерли миллионы людей. Считали ли эти политики себя безумцами? Вряд ли. Они не сомневались в том, что страдания, причиняемые ими другим, — всего лишь плата за достижение их умозрительных целей. Древние верили, что небо — это купол с дырками, через которые до нас доходит божественный свет. Такова была их реальность. Позднее люди считали, что Солнце вращается вокруг Земли, которая, по их представлениям, является центром Вселенной. Реальность стала такой. Коперник доказывал, что Земля вращается вокруг Солнца. Эта точка зрения стала реальностью. Истина — в наших головах. Как иначе можно объяснить случившееся в этой пещере? Преподобный Пентекост, Джим Джонс, орден Солнечного храма, группа Небесных врат, Движение за возрождение десяти заповедей Бога. Все мысли их адептов подчинялись личным убеждениям. Космический корабль, укрывающийся за кометой Хейла-Боппа? Если вы способны поверить в это, значит, такова реальность. Отравить двести семнадцать человек, чтобы они могли стать уроком для будущего? Для Пентекоста это было самым что ни на есть естественным поступком. «Мы создаем свою собственную реальность», — как-то раз сказал советник второго президента Буша. Истина Склепа мирских страстей состоит в том, что мысли управляют всем. Мир существует лишь виртуально.

— А это значит, что ваша идея ничуть не лучше чьей-нибудь еще! — в гневе повысил голос Бэленджер. — Ваше мышление извращено нисколько не меньше, чем у Пентекоста! Безумнее вашей игры и придумать ничего нельзя! Но теперь все кончено! Мы выиграли! Мы уходим!

Повелитель игры промолчал.

Бэленджер знаком попросил Аманду светить в сторону выхода. Они направились к помещению, в котором сто с лишним лет стоял преподобный Пентекост, готовый приветствовать будущее, когда оно явится.

Ударная волна толкнула Франка в грудь. Когда до него докатился грохот взрыва, он инстинктивно напрягся. Стены содрогнулись. Посыпались камни. Бэленджер чуть не упал.

— Нет! — крикнул он, заглушив стихающее эхо.

Они с Амандой кинулись к туннелю, но густые клубы пыли преградили им путь. Закашлявшись, они попятились назад.

Аманда резко обернулась, уставилась на камеру и прохрипела:

— Сукин сын! Ты ведь говорил, что никогда не лжешь! Клялся, что не делал бесчестных игр! Сам же обещал, что мы останемся живы, если выиграем!

Повелитель игры хранил молчание.

Пыль постепенно оседала. Бэленджер и Аманда осторожно двинулись вперед, освещая туннель фонарем. Они подошли к месту, где оставался труп Рея. Теперь его там не было.

— Конечно, Джонатан взорвал GPS-приемник Рея, — сказал Франк.

— Не называйте меня Джонатаном, — потребовал голос.

— Почему же? Вы ведь больше не играете по правилам. Так, черт возьми, с какой стати мы должны называть вас Повелителем игры?

— А кто сказал, что она закончена?

Бэленджер и Аманда озадаченно переглянулись.

— Не знаю, надолго ли хватит батареек. У тебя есть запасные? — спросила Аманда.

— Нет.

Они долго молчали.

— Может, нам сделать факелы из одежды покойников, находящихся в склепе? — Аманда старалась казаться уверенной в себе, но ее голос дрожал. — Нет, никуда не годится. От факелов может взорваться горючий газ.

Но Франк не пожелал с ходу отбрасывать такую возможность.

— Если тут есть газ, то мы уже давно надышались бы им, верно? А уж от взрыва он обязательно полыхнул бы.

— Может быть. Но чем больше я думаю… Нет, огонь факелов живо сожжет весь кислород. Мы задохнемся. Лучше уж бродить в темноте, — закончила она полушепотом.

Тут раздалось рычание. Обернувшись, Бэленджер и Аманда увидели в свете фонаря тех самых двух собак, которые преследовали Франка от ручья. Здесь они казались крупнее. Глаза их светились красным. С клыков капала слюна.

«Господи! — подумал Бэленджер. — Они пробрались за нами внутрь».

Продолжая рычать, собаки приближались. Франк схватил винтовку, но звери отреагировали молниеносно. Он не успел ее вскинуть, как псы развернулись и скрылись во тьме.

— Они заперты здесь, как и мы. Есть им нечего. Когда батарейки сядут… — Аманда не стала заканчивать фразу.

— Да, сохранять положительный настрой становится все труднее, — отозвался Бэленджер, продолжая целиться в темноту.

— Фонарь, — сказала Аманда.

— Что?

— Если это бомба, мы можем попытаться взорвать завал. — Фонарь в руке Аманды заметно дрожал.

— Может быть. Или весь туннель обрушится.

— А как насчет вентиляционной шахты, о которой говорил Повелитель игры?

— Ага!

Бэленджер почувствовал, что в нем возрождается надежда. Ему показалось, что пыль, освещенная фонарем, медленно плывет, а это значило, что воздух не неподвижен.

Они очень медленно двинулись вперед. Аманда водила лучом фонаря между стенами туннеля. Франк прислушивался, надеясь уловить движение собак. Во рту у него пересохло. Поворот они с Амандой обошли по наружной стороне. Перед ними лежал пустой туннель.

— Наверно, собаки забежали в склеп, — предположила Аманда.

Прижимая приклад к плечу, Бэленджер подошел к первому помещению. Аманда светила фонарем. Преподобный Пентекост приветствовал их рукой, прижимавшей к груди книгу.

Бэленджер приблизился к входу в склеп. Аманда шла следом. Пентекост остался позади, во тьме. Тут из пещеры метнулась тень. Проскочив под дулом винтовки, пес кинулся Франку на грудь, и тот непроизвольно нажал на спуск. Грохот выстрела и удар срикошетившей пули многократно усилились в замкнутом пространстве. Брызнули осколки камня. Громадная собака отбросила Бэленджера назад. Они наткнулись на Пентекоста, доска, поддерживавшая его, сломалась. Франк грохнулся на мумию, раздался треск сухих костей.

Пес рвал когтями куртку Бэленджера, метил зубами в горло. Франк выпустил винтовку и напрягся, стараясь оттолкнуть пса, но тот нападал с удвоенной яростью. Франк попытался вцепиться руками в горло собаке, но та грозно лязгнула зубами, обрызгав его слюной.

Чувствуя себя совершенно беспомощным, Бэленджер дотянулся до ножа, надежно прицепленного изнутри к карману. Ему удалось нащупать пальцем кнопку, позволявшую открыть лезвие одной рукой. Он ударил собаку в бок, но острие уперлось в ребро. Пес рвался к горлу Франка. Второй удар пришелся между ребер. Бэленджер вогнал лезвие до конца и резко дернул. Хлынула кровь. Нож задел какой-то жизненно важный орган. Собака забилась в предсмертной агонии.