class="p1">– Пиши, пиши, – улыбнулся Станислав. – Ты парень умный. Знаешь, что писать?

Ян кивнул.

– Подсказали, – сказал он и снова посмотрел на Льва Ивановича, а потом уткнулся в клавиатуру.

– Ну, ты и шустрый, Станислав Васильевич, – подивился Гуров. – Так быстро все узнал?

– Да делов-то! Просто в небольшую пробку попал, так думал, что тебя не застану уже.

– Есть новости?

– Есть, – кивнул Крячко и покосился на Яна. – Вот, смотри, – подошел он к Гурову и, вынув из папки фотографии, показал ему две из них. – Вот этот мужичок – из сто семнадцатой квартиры. Вычислить его было просто. Дома, правда, никого не было, но соседка его опознала на фото. А вот этого гражданина – он, кстати, один из тех трех, которых так и не нашли полгода назад – та же самая соседка тоже опознала. Фамилию она его не знает и где он живет тоже, но ходит он к одинокой даме с четвертого этажа. Уже давно ходит. Зовут Гоша, то есть Георгий.

– Ох уж эти бабушки, – проговорил Гуров, – все-то они видят.

– Э нет, – покачал головой Крячко. – Соседка, с которой я говорил, – вовсе не бабушка. Она домохозяйка лет сорока. Из тех, что замужем за состоятельными мужьями и могут себе позволить не работать. А та дама, к которой ходит сей кавалер, – ее подружка-разведенка. Этого Гошу Роза – так представилась мне соседка Огаркова – знает не один год. Он женат, и светиться ему, что он ходит к любовнице, что живет в доме, где произошло убийство, ни к чему. Такая вот, понимаешь ли, мелодрама… Поэтому он и не отозвался на просьбу прийти в полицию, когда искали тех, кто… – Крячко снова покосился на Яна. – В общем, понятно, да?

– Значит, у нас остаются двое? – Лев Иванович посмотрел на настенные часы и засуетился, собираясь. – Ох, мне уже надо бежать, а то ведь кто знает, когда доберешься из-за гололеда на дорогах!

– Ты, Лев Иванович, все равно на всякий случай возьми все фотографии. Мало ли… – подсказал Гурову Крячко.

– Я еще вернусь! – надевая на ходу пальто, уже в дверях бросил полковник и добавил, удаляясь: – Дождитесь меня со Станиславом Васильевичем в кабинете!

Крячко оглянулся на дверь. В нее как раз входил Семашко.

– А я-то думаю – с кем он там на бегу разговаривает!

– У меня куча новостей, поэтому хочешь не хочешь, а буду дожидаться, – ответил Семашко то ли Крячко, то ли самому себе. – Станислав Васильевич, может, пойдем и поедим, пока Лев Иванович отсутствует? – спросил он у Крячко, но тут увидел за столом Гурова незнакомого парня и поздоровался: – Здравствуйте.

– Познакомься, это Ян Вершинин, – представил Крячко парня.

Семашко присмотрелся и узнал Яна, которого он видел только на фотографии, сделанной с кадров видеозаписи. Лейтенант подошел к парню и протянул ему руку.

– Мария мне о тебе рассказывала, – сказал он. – Сказала, что ты извинился перед ней и вы помирились.

– Было дело, – потупился Ян, а потом добавил: – Я уже все, что требовалось, написал.

– Молодец, – похвалил Вершинина-младшего Крячко. – Сейчас я прочту твое сочинение, и если все правильно, то распечатаем, подпишешь, и свободен.

Станислав подошел к компьютеру и сел на освободившееся место за столом. Ян отошел к окну и стал смотреть на улицу. Дмитрий видел, что парню не по себе, и спросил:

– Твои друзья говорят, что ты в академии на отлично учишься. Тяжело приходится?

– Что? – не сразу понял вопрос Ян, но потом ответил: – Нормально. У меня память хорошая, и вообще мне нравится учиться, новое что-то узнавать.

– А я вот, когда в академии МВД учился, так даже ночами не спал, зубрил. Но тоже нравилось.

– Каждому свое, – пожал плечами Ян и нерешительно улыбнулся.

– Так, – прервал их разговор Станислав Крячко. – Вроде бы все написано правильно и грамотно. Так что подписывай, – сказал он, вынимая листы из принтера. – Хорошая идея насчет поесть, – обратился он к Семашко. – Одевайся.

Ян подписал показания, Крячко убрал документы в сейф, и все трое вышли из кабинета.

– Ты, Ян Александрович, главное, не дрейфь, – сказал Крячко на прощание Вершинину-младшему. – Ошибки, если их признаешь сразу и искренне раскаиваешься в них, всегда засчитываются в суде. Лучше бы, конечно же, этих ошибок и вовсе не совершать. Но от них никто не застрахован в этой жизни, так что…

Ян удрученно кивнул и отправился в сторону метро, а Семашко, глядя ему вслед, сказал:

– Жалко его. Никогда не думал, что можно из любви к женщине и желая ей добра, губить ее, покупая для нее наркотики. Вроде бы умный парень и учится на отлично, а в жизни – как теленок.

– Так ведь ум и мудрость – это совсем разные вещи, – усмехнулся Крячко. – Можно быть супермозгом, как сейчас молодежь говорит, а самому даже бутерброд не уметь приготовить. Не говоря уже о том, чтобы научиться отличать настоящую любовь от желания под воздействием гормонов. Пойдем скорее, а то я голодный, как волк – овцу бы съел.

Глава 19

Гуров все-таки немного опоздал на встречу с Титомиром. Но как только он остановил автомобиль на парковке рядом с «Кисси», к его машине подскочил бойкий парнишка лет восемнадцати, одетый совсем уж не по-зимнему – в тонкую кожаную курточку. Когда Гуров вышел из машины, парень сказал:

– Вас уже ждут. Идите за мной.

Лев Иванович и пошел, размышляя на ходу: «Надо же, какой молодой человек. Смену растят себе господа бандиты. Кланы создают, как сицилийская мафия какая-нибудь…»

Додумать мысль он не успел, потому что идти было недалеко – через две машины. Подошли к огромному, похожему на танк, черному «БМВ». Паренек открыл перед полковником заднюю дверцу, и Гуров влез в душный салон монстра. В салоне на переднем пассажирском сиденье сидел еще один человек – молодой мужчина лет тридцати – тридцати пяти с длинными волнистыми волосами и с аккуратно подстриженными по последней моде усиками и бородкой. Одет он был тоже модно и своей одеждой и внешностью смутно напомнил Гурову кого-то из знаменитостей эстрады. Не то чтобы Лев Иванович интересовался современной модой или современными певцами, популярными среди молодежи, но телевизор иногда смотрел.

– Богдан Титаренко, – коротко представился молодой человек. – Можете не представляться, я и так знаю, кто вы. При вас есть какие-то записывающие устройства? – спросил он, но потом махнул рукой и добавил: – Впрочем, Лев Иванович, не думаю, что вы не знаете наших правил и были столь наивны, что нацепили что-то, что могло бы помешать вашей встрече с Богданой.

– Какой вы говорливый, Титомир, – усмехнулся Гуров. – После того как вас охарактеризовал Александр Игоревич, у меня сложилось несколько иное мнение о вас как о его правой руке.

– Ну, поговорить я и вправду люблю, – честно признался Титомир. – Но это не значит, что я пустобрех. Поехали, – сказал он встретившему Гурова парнишке, который оказался еще и шофером Титаренко, и снова повернулся к полковнику: – Скажите, Лев Иванович, а правду говорят, что вы в свое время гонялись по всей Москве за нашим боссом и даже поймали его, но так и не сумели на него ничего повесить?

– А правду говорят, что в «Кисси» и в других ваших с боссом заведениях торгуют наркотиками, девочками и проводят незаконные бои без правил? – задал Гуров Титомиру встречный вопрос. – Не боитесь, что в один прекрасный день к вам нагрянут ребята с автоматами и в красивых масках?

Титаренко рассмеялся:

– Нет, не боимся. Чтобы к нам нагрянуть – нужны основания, а их-то как раз и нет. Мы честно платим налоги, все у нас трудоустроены, в убийствах, грабежах и шантажах никто замечен не был. Равно как и в торговле наркотиками. – Он немного помолчал и добавил, намекая на вчерашнее посещение оперативниками стрип-бара: – У Весты, конечно же, язычок длинный, но мы своих девочек не обижаем. Мы ей даже предложили повышение. Но… в другом городе и в несколько ином заведении. Как и бармену, на которого она якобы ссылалась. Так что…

– Все-то у вас на мази, – усмехнулся Гуров. – Только вот как так получилось, что Лисса, вернее Татьяна Вершинина, у вас не была трудоустроена? Может, если покопаться, еще с десяток таких девушек найдется?

– Нет, не найдется, – покрутил головой Титаренко. – Лисса была особенная. Босс как ее увидел, так сразу к ней прикипел и разрешил не оформлять ее, только бы рядом с собой держать. Он, как только она у нас стала работать, все вечера в «Кисси» проводил. Или в зале сидел и ее номер смотрел, или проводил время