Тем не менее старик был жив. Он взглянул на меня и попытался усмехнуться. Я даже не услышал, а прочел по едва заметному движению сухих и потрескавшихся губ:

– Серхио… Знал, что ты доберешься.

50

Хесус Морено был снят с креста и уложен на мой плащ. Я не надеялся, что он выживет, но, когда положили его на землю, старик был еще жив. Двум другим, распятым на соседних крестах, повезло куда меньше – они умерли задолго до нашего появления в этом подземелье. Попытался напоить Хесуса, но вода стекала по его губам. Он даже глотать не мог.

– Что здесь произошло? – спросил я, хоть и не надеялся на внятный ответ.

– Гар-р-рса… – Он все-таки мне ответил.

– Это сделал он?

– Н-н-нет.

– Кто?

– Ж-женщина. Он-на… Он-на сам-ма дьяв-вол… – Хесус попытался поднять руку, но не смог. Я заметил лишь направление его взгляда. Старик хотел указать на крест.

– Зачем она это сделала?!

– Н-не знаю. До… Добей меня.

– Пожалуй, Сергей Владимирович, это лучшее, что можно сделать, – подал голос Ярин. Он подошел так тихо, что я не слышал его шагов. – Старик не выживет, а рассказать ничего не сможет. Добейте. Незачем человека мучить…

Грохнул выстрел! Я поднялся и убрал в кобуру револьвер. Убивать надо не раздумывая. Особенно когда облегчаешь такие нечеловеческие муки. Ученые ушли в лагерь. Им надо было передохнуть и прийти в себя. Это вам не черепки собирать, строя предположения о делах дней минувших. Ушел Бергман, провожаемый Даценко. Ушел Иван Кольцо. Рядом со мной остался Ярин. Стоял и курил, разглядывая джунгли, словно экспонаты из Ботанического сада.

– Кто же вы такой, Сергей Владимирович… – после долгой паузы спросил он.

– Я то же самое хотел спросить у вас, Михаил Михайлович. То, что вы простой охотник, можете рассказывать нашим ученым вроде спутников профессора Бергмана.

– Вот как… Не верите, значит?

– Скажу больше, Михаил Михайлович. Как я понимаю, вы один из офицеров Генерального штаба, занимающихся тайными делами за пределами Российской империи. Чин? Не уверен, но полагаю, что не меньше полковника. Я не прав?

– Почему именно полковник, позвольте спросить?

– От офицера Генерального штаба, значит, не отрекаетесь? – улыбнулся я. – Оно и верно. Незачем. Почему полковник? Так и дело, которым занимаетесь, не для простого штабс-капитана. Даже для майора слишком сложно будет, а учитывая чин господина Курдогло, и вовсе преинтереснейшие вещи вырисовываются. Сами посудите – действительный статский советник, а в такой глуши прозябает. Будь он в опале – я бы еще понял, но консул не похож на обиженного.

– Кто вы такой? – повторил вопрос Михаил.

Хорошая у него выдержка. Не в пример нашему дагеротиписту. Тот бы уже зубами скрипел и ругался.

– Вы все равно не поверите.

– Попробуйте объяснить. Глядишь, и поверю. Особенно… – Ярин сделал паузу и кивнул на тело Хесуса. – Особенно после этого.

– Хорошо. Прежде чем я начну рассказывать, ответьте на один вопрос.

– Извольте. – Он пожал плечами и прищурился.

– Что вас интересует больше – Виолетта Уэйк или тайна этого алтаря?

– Забавно… Я думал задать этот вопрос первым.

– И все же?

– Алтарь.

– Виолетта лишь конкурент в этой гонке?

– Да.

– Надо заметить – более успешный конкурент.

– Это временное явление, – поджал губы Михаил.

– Нет ничего более постоянного, чем временные вещи, господин Ярин. Вы знаете, что в этой гонке участвуют и служители инквизиции?

– Да, нам это известно.

– Ну раз так…

Присел на один из каменных обломков, которых здесь было предостаточно, и потянулся за трубкой. Табака мало осталось. Ничего, переживу как-нибудь. Михаил наблюдал за моими приготовлениями, а потом смахнул с соседнего камня несуществующую соринку и сел. Снял шляпу, вытер платком вспотевшее лицо.

– Я вас слушаю, господин Шатров.

– Как и господин Микульскис, – усмехнулся я, – который уже несколько минут топчется позади нас и сверлит взглядом мне спину. Может, предложим ему присоединиться к нашей компании? Или дагеротипист предпочитает оставаться невидимым?

Послышался шелест травы, и к нам вышел Альгирдас. Покосился на меня, кивнул Ярину и уселся рядом.

– Хорошо, господа, я не буду вас мучить своими расспросами. Вы хотели узнать, кто я такой? Извольте…

Уже второй раз за мое нахождение в этом мире я рассказывал людям о своей истинной сущности. С той лишь разницей, что в этот раз рассказывал чистую правду. В инструкциях экспедиторской службы предусмотрены такие случаи. Я ничем не рискую, но получить могу очень многое. Поддержку властей, например. Российских, разумеется. Это одно из главных условий нашей откровенности. Я рассказывал, наблюдая за лицами моих собеседников, и был несколько удивлен, что они восприняли мой рассказ без должных эмоций. Возникало чувство, что подозревали, а то и знали о возможности таких путешествий. Несмотря на уровень здешней науки. Когда я закончил, они долго молчали. Потом переглянулись и поднялись.

– Ну что же… капитан Шатров, – подвел итог Ярин. – Нам, кажется, пора возвращаться.

– Куда?

– В Сантьяго-де-Лион. Виолетте Уэйк удалось скрыться, но наша война не закончена.

– Ваша?

– Уже и ваша.

– Что будет с этим алтарем?

– Он бесполезен, – пожал плечами Ярин. – Взорвем, пожалуй.

– Взорвете?

– Именно так. Незачем такие вещи держать без присмотра. Или вы против?

– Вы не слишком торопитесь, господа?

– Поверьте, Сергей Владимирович, доводилось уничтожать и более ценные артефакты, чем эти заросшие и никому не нужные развалины.

– Вам лучше знать. Это ваш мир.

– С такими вещами, капитан Шатров, не шутят, – поджав губы, заметил Ярин. – Тем более с ходом времен. Разумеется, мы встревожены, а уж после вашего рассказа о множестве миров многое становится ясным и понятным.

– Что именно?

– Некоторые технические новинки, которые начали появляться у наших противников.

– Вот как… – протянул я. – Это значит, что некоторые предприятия путешественников между мирами были успешными. Я имею в виду ваших путешественников.

– Вот именно это нас и пугает.

– Скажите, Сергей Владимирович, – неожиданно спросил Альгирдас Микульскис, – вы хорошо помните врача, у которого прятались после побега из Анхело-де-Сорр?

– Такое вряд ли забудешь.