class="p1">Видно, легкая рука была у Федора Ивановича: «жаворонок» долетел до самого «солнца».

Дошло до того, что она поет перед царской семьей, Николай II дарит ей драгоценную брошь и ласково называет «нашим курским соловьем».

Из «Петербургской газеты» от 7 мая 1910 года:

«…Многочисленное общество собралось на званом вечере у графини Толь. Для развлечения приглашенных играл хор балалаечников и пела с обычным успехом талантливая артистка Н. В. Плевицкая, без участия которой не обходится ни один великосветский музыкальный вечер. По окончании концерта – ужин, после которого довольно поздний разъезд.

Гостей принимала любезная хозяйка графиня Е. А. Толь вместе с сыном, ротмистром графом Толь. Все дамы в светлых вечерних туалетах, среди которых выделялся скромный, но изящный темный туалет певицы г-жи Плевицкой. Среди многочисленных присутствующих: статс-секретарь П. А. Столыпин с супругой и дочерью – фрейлиной Н. П. Столыпиной».

Помимо раутов, гастролей и записи многочисленных песен по заказу граммофонных фирм Надежда Васильевна одной из первых актрис начинает пробовать себя в кинематографе. В мемуарах пионер русского «синема» В. Гардин рассказывает о съемках, проходивших в селе Винниково, на родине певицы:

«Плевицкая работала с забавным увлечением. Она совершенно не интересовалась сценарием, ее можно было уговорить разыграть любую сцену, без всякой связи с предыдущей».

Несмотря на популярность и толпы почитателей, Надежду Васильевну нельзя было назвать красавицей. Газетные карикатуристы часто высмеивали ее покрестьянски грубые черты, простоватые манеры; потешались над наивным репертуаром. Но все нападки критиков разбивались о скалы неизменных аншлагов, сопровождавших артистку.

Н. В. Плевицкая в эмиграции.

Гельсинфорс, 18 января 1934 года

«Русское слово», 18 ноября 1910 года:

«Жанр Н. В. Плевицкой пробрался даже в балет… В бенефис кордебалета г-жа Седова исполнит в дивертисменте номера, написанные под песни Плевицкой: “Я на камушке сижу”, “Барыня”, “Вдоль по Питерской” и т. д. Артистка будет танцевать под аккомпанемент балалайки».

Плевицкая быстро усвоила нравы, царящие за кулисами, и никогда не обижалась на репортеров. Главное – о ней пишут и говорят.

Осенью 1913 года в Первопрестольной, в шаге от Московского кремля, открылся театр некой М. И. Ртищевой. Она была довольно талантливой драматической актрисой, но особой славой пользовались ее подражания Надежде Плевицкой, которые были не столько пародиями, сколько поражающими сходством с оригиналом имитациями.

Ртищева появлялась перед публикой в костюме, в точности повторявшем наряд, в котором выходила обычно Плевицкая: украшенный каменьями кокошник, богатый русский сарафан, расшитый прошвами, лентами и оборками. И с ее же песнями. Впервые в «роли Плевицкой» она выступила на вечере в Благородном собрании. «Плевицкая»-Ртищева вышла вслед за исполнительницей цыганских песен Варей Паниной и запела сначала «Ухарь-купец», потом «Золотое кольцо». Сходство в манере и голосе было столь невероятным, что сознание публики, которая доподлинно знала, что перед ней пародистка, поневоле раздваивалось – она воочию видела Плевицкую, она слышала Плевицкую, забывая о пародистке настолько, что просила исполнить свои любимые песни Плевицкой.

«Иногда с трудом верится, что на эстраде не сама Плевицкая, – признавался очевидец. – Иногда обе они – Плевицкая и Ртищева – устраивали публике нечто вроде мистификации. Певица приглашала пародистку в свои концерты. Они выходили на сцену по очереди – и тогда публика терялась в догадках: где копия, а где оригинал».

На одном из концертов для «высочайших особ», где она давно стала завсегдатаем, Плевицкая повстречала блестящего офицера кирасирского полка его величества Владимира Шангина.

Вспыхнуло взаимное чувство, и с подарившим ей счастливую фамилию первым мужем Эдмоном пришлось расстаться.

Счастье было недолгим – все карты спутала война 1914 года. Не в силах переживать долгие разлуки с любимым, служившим в действующей армии, верная супруга оставляет на время сцену и отправляется сестрой милосердия на фронт. В боях неподалеку от Двинска Владимир Шангин пал смертью храбрых в 1915 году.

Осенью 1917-го она вновь выходит замуж, и снова за военного – поручика Юрия Левицкого. В Гражданскую он встал под знамена красных.

В революцию Плевицкая мечется по раненой стране, пытаясь не то петь, не то просто убежать от себя. В Одессе, где власть менялась точно флюгер, она вместе с Изой Кремер поет для «красных». На одном из концертов ее замечает и делает фактически своей наложницей один из руководителей одесского ЧК Шульга. Надежда Васильевна чудом вырвалась из кровавых лап комиссара.

В один из дней Плевицкую с мужем Левицким захватили в плен белогвардейцы армии Корнилова. Можно было прощаться с жизнью, да сыграла на руку известность эстрадной дивы: ее узнал один из офицеров – Николай Скоблин.

Он спас певицу от верной смерти и влюбился как мальчишка. Впрочем, он им и был. Скоблин являлся самым молодым генералом Гражданской войны, ему было двадцать семь лет, а ей уже далеко за тридцать.

С войсками Врангеля они бегут в Турцию. Сохранилось несколько строк бойца добровольческой армии Дмитрия Мейснера о пребывании в галлиполийском лагере:

«В счастливые для нас минуты мы заслушивались песнями Надежды Васильевны Плевицкой, щедро раздававшей тогда окружающим ее молодым воинам блестки своего несравненного таланта. Эта удивительная певица, исполнительница русских народных песен, тогда только начинавшая немного увядать, высокая стройная женщина была кумиром русской военной молодежи. Ее и буквально, и в переносном смысле носили на руках».

Летом 1921 года состоялась скромная свадьба Скоблина и Плевицкой, где посаженым отцом был генерал А. П. Кутепов.

Как и большинство les russes-blancs, чета обосновывается во Франции. Из бывших офицеров Белой армии создается Российский общевойсковой союз (РОВС) во главе с генералом Кутеповым. Своей целью РОВС ставил подрывную, диверсионную работу на территории СССР. Генерал Скоблин вошел в состав руководства тайной организации. В Париже певица вновь выходит на сцену, ездит с гастролями по Европе, выступает в «Эрмитаже» вместе с Ю. Морфесси и А. Вертинским.

Александр Николаевич вспоминал: «В русском ресторане “Большой Московский Эрмитаж” в Париже пела и Надежда Плевицкая. Каждый вечер ее привозил и увозил на маленькой машине тоже маленький генерал Скоблин. Ничем особенным он не отличался. Довольно скромный и даже застенчивый, он, скорее, выглядел забитым мужем у такой энергичной и волевой женщины, как Плевицкая».

Как верно всё подметил Вертинский, действительно, за глаза молодого супруга Надежды Васильевны называли в эмиграции «генерал Плевицкий».

В 1926 году С. В. Рахманинов устраивает гастроли нашего «жаворонка» в Нью-Йорке и даже записывает на пластинку песню Плевицкой под свой аккомпанемент. Попытка предложить эту пластинку для издания в крупную американскую компанию успеха не имела – творчество «курского соловья» не было понято янки.

В Нью-Йорке артистка встречается со скульптором Коненковым