В замок стали приводить пленных, не пострадавших или легкораненых, и сносить трофеи. Среди пленных оказалось несколько рыцарей. Их отделили, разместили в кладовой на первом этаже, куда вела винтовая лестница из холла на втором. Принесли на алом плаще графа Фернана де Меланда. Это был склонный к полноте мужчина лет тридцати пяти, жгучий брюнет с орлиным носом и тонкими губами, благодаря которым напомнил мне Брайена Фиц-Каунта. Лицо бледное, ни кровинки, отчего короткая щетина казалась еще чернее. При сиплом выдохе у края губ надувались небольшие розовые пузырьки. На графе была окровавленная, позолоченная кольчуга двойного плетения, проткнутая справа на груди стрелой с обломленным оперением и окровавленные острием, которое торчало из спины. Стрелу выдернули рывком. Фернан де Меланд никак не прореагировал, но продолжил надувать розовые пузырьки. С него сняли кольчугу, наручи, поножи и кольчужные шоссы, тоже двойного плетения и позолоченные, и отнесли в холл на третьем этаже. Вместе с графом пошел один из лекарей-иудеев, которых я в количестве не меньше трех брал в последнее время в походы. Лекари следовали за войском с большой охотой, потому что, не рискуя жизнью в бою, имели долю от добычи. Остальные два занимались ранами моих рыцарей. Затем обследуют вражеских рыцарей, моих пехотинцев и напоследок — вражеских. Классовый подход стоял на первом месте даже по отношению к врагам.

Я снял свой шлем. Он был забрызган кровью. К счастью, не моей. Переднее синее перо было укорочено на две трети. Оставшаяся треть была окровавлена, благодаря чему плюмаж приобрел цвета российского флага. К чему бы это?!

Постепенно в замке собрались все рыцари с оруженосцами. Альмогаварам и пехотинцам я приказал располагаться на пастбище неподалеку. Там же оставили и трофейных лошадей. А вот трофейное оружие и доспехи сносили в замок, чтобы пересчитать и поделить. Поскольку мероприятие, которое мы проводим, — это частная инициатива, королю треть не полагалась.

Я отобрал из оруженосцев тех, кому по виду было не меньше четырнадцати, в том числе Роберта, Алехандру, Луиша и двух братьев Фатимы, один из которых был ранен в руку, но всячески подчеркивал, что это ерунда, не стоит обращать внимания. У победителей раны не болят. Поскольку не запрещается, но считается не очень правильным, когда в рыцари посвящает родственник, я позвал на помощь Марка.

— Осчастливь моих родственников, — попросил его, — а я займусь остальными. — Всем встать на левое колено! — приказал я отобранным юношам.

По моему глубокому убеждению, в рыцари надо производить на победном поле боя, когда и посвящающий, и посвящаемый забрызганы кровью, своей и чужой, когда вокруг лежат трупы врагов, а тебя прёт от восторга, что выиграл сражение, что ты — воин!

Граф Фернан де Меланд выжил. На третий день, когда мы вернулись в замок после разграбления очередной его деревни во второй долине, я зашел в каморку, где находился раненый. Граф Фернан с бледным, осунувшимся лицом лежал в постели, а слуга, захваченный нами в плен, зашуганный мальчишка лет двенадцати, поил его вином из деревянной чашки с щербатыми краями.

— Неужели нельзя было найти бокал получше?! — возмутился я.

Слуга испуганно дернулся и молча убежал, унося щербатую чашку с недопитым вином.

— Принеси мои серебряные кубки и кувшин с вином, — приказал я своему слуге Бакру, семнадцатилетнему мосарабу, захваченному в одном из предыдущих походов.

Бакра трудно испугать, потому что жутко тормозной. Зато исполнительный и молчаливый.

— Ты — Византиец? — спросил Фернан де Меланд.

— Да, — подтвердил я.

— Меня предупреждали, что с тобой лучше не воевать… — произнес он и запнулся, не рискнув закончить фразу.

— …потому что я продал душу дьяволу? — подсказал я.

— Да, — подтвердил он и добавил в оправдание: — Нас было в два раза больше.

Мой слуга Бакр принес серебряный кувшин с вином и два серебряных бокала с круглыми подставками, налил вина мне и раненому. Граф Фернан отказался от помощи слуги, сам взял бокал.

— Обычно я разбивал такие отряды в два раза быстрее и с меньшими потерями, — утешил его. — Так что в следующий раз не нападай на мои земли.

— Я не знал, что они твои, — сказал Фернан де Меланд.

— Король Афонсу подарил мне их недавно, — признался я.

— Граф Альфонсо привык доставать каштаны из огня чужими руками, — сделав ударение на слове «граф» и произнеся имя на испанский манер, поделился сведениями граф Фернан.

— Так делают все короли, — сказал я и спросил: — Куда послать человека, чтобы сообщил, что ты в плену и назвал сумму выкупа?

— А каков выкуп? — спросил он.

— Ты отказываешься от каких бы то ни было притязаний на мои земли, в том числе и на замок и деревни в этой долине, и выплачиваешь сто фунтов золота, — ответил я. Деревни во второй долине меня не интересовали, потому что не смогу защитить их также надежно. — Думаю, такой выкуп не оскорбит тебя.

— Нет, но больше семидесяти пяти фунтов золота не соберут, как бы ни старались, — сообщил он.

— Пусть будет восемьдесят, и ты поклянешься, что впредь ни ты, ни твои потомки не будут нападать на мои земли, где бы они не находились и кто бы из моих наследников ими не владел, — предложил я.

Он ведь будет моим соседом, а я привык жить с соседями в мире и согласии.

— Хорошо, — подтвердил уговор граф Фернан де Меланд.

Утром один из пленных рыцарей, бедный, безземельный вассал графа, поскакал к его жене, чтобы сообщить, сколько ей надо привезти золота в мой замок Мондегу, где будут содержаться пленники, если хочет увидеть своего мужа. Надеюсь, он не сильно ей опротивел. Затем этот рыцарь навестит родственников остальных пленных рыцарей и порадует, что их отец, муж, сын, брат (нужное подчеркнуть) жив и ждет, когда любящая семья выкупит его.

Мы разграбили в большой долине десяток деревень, взяли неплохую добычу. Я перегнал крестьян графа на свои земли, разграбленные им. Часть своей доли распределил между этими крестьянами, чтобы было, чем пахать и засевать землю и с кого стричь шерсть. В замок назначил кастеляном рыцаря Осберна, который согласился обменять свои владения под Алмадой на бо́льшие по размеру и доходам в деревне возле замка. Да и кастелянская должность была его мечтой. Оставил Осберну в помощь два десятка валлийских лучников, приплывших со мной в прошлом году. Дал им по паре крестьянских наделов в собственность в деревнях в долине, чтобы лучше защищали ее. Из добычи, кроме всего прочего, они получили по молодой девчонке в жены, чтобы не скучали, и по верховой лошади и кольчуге, чтобы считались кавалейру.

Король Афонсу встретил нас, как героев. Земли, правда, дал только мне, а рыцарям выделил по десять золотых мараведи, кавалейру — по пять, пехотинцам — по три и оруженосцам — по два. Затем устроил трехдневный пир, посадив меня рядом со своим внебрачным сыном Фернанду, у которого, после рождения у короля от законной жены сына Саншу, осталось очень мало шансов сесть на трон. Хотели пригласить на пир и захваченного в плен Фернана де Меланда, но он был еще слаб, не мог сидеть за столом.