— Да о ней никто в Горновке не знает!

— Все о ней знают. Просто давно никто не ходит, вот придем, можешь у мамы своей спросить. Конечно, речка — это слишком громко сказано, там самый обыкновенный глубоководный ручей, но все же в такую жару даже в нем приятно будет подержать ноги и умыться. Да, впрочем, ты сама все увидишь, мы уже почти пришли.

— А откуда… — хотела еще спросить Злата.

— Смотри, — перебил ее Виталя.

Тропинка сделала еще один поворот — и негромкое журчание воды донеслось до Златы. Недоверие и сомнение на ее лице сменило изумление. Дорош усмехнулся, а Злата Полянская сделала еще несколько шагов и увидела небольшой ручей, петляющий в высоких сочных травах. Он действительно был довольно глубоким, наверное, поэтому речкой его и называли, а вода была прозрачной, чистой, ключевой и наверняка прохладной.

Через ручей были перекинуты мостки, а дальше, чуть в стороне, из старых досок, потемневших от непогоды и времени, соорудили что-то вроде сеновала под крышей, накрытой рубероидом, где лежало свежее, душистое сено.

— Просто невероятно… — пробормотала девушка и, сбросив кеды, босиком взошла на мостки, села, повыше подтянув свободные легкие капри, опустила ноги в воду и едва не застонала от небывалого блаженства. Оперевшись руками о мостки, она закрыла глаза и откинулась назад, подставляя лицо солнечным бликам, проникающим сквозь листву и отражающимся в воде.

— Как хорошо… — протянула она и, открыв глаза, обернулась к Дорошу.

Он сидел на корточках, свесив руки, и внимательно смотрел на нее. Злата улыбнулась и, наклонившись, зачерпнула ладошкой воду и подбросила вверх. На мгновение капли вспыхнули ярким переливом и, упав ей на волосы, покатились по лицу, шее и исчезли где-то в вырезе футболки. Поболтав немного ногами в воде Злата не остановилась на этом: наклонившись, она умылась ключевой водой. Причем делала она все это очень медленно, неторопливо, так сосредоточенно, как будто совершала некий ритуал.

Дорош, как зачарованный, смотрел на нее и не мог отвести глаз. Магия чудилась ему в этих неторопливых движениях, в звонком смехе, во взгляде огромных голубых глаз, в повороте головы. Он смотрел на нее так, как будто видел впервые.

Перехватив его взгляд и не переставая смеяться, девушка зачерпнула ладошкой воду и бросила в его сторону. Дорош лишь улыбнулся и не сдвинулся с места.

— Ты чаровница, золотая моя! — только и сказал он.

— Ведьма? — округлила глаза Злата.

— Нет, чаровница этого леса, этого дня и ручья.

— И твоего сердца? — очень серьезно спросила девушка.

Дорош лишь улыбнулся. А Злата сняла с пальчика простое серебряное колечко, украшенное жемчужиной в обрамлении фианитов, и сжала его в ладошке.

— А знаешь, есть одно заклятие, — понизив голос, таинственно произнесла девушка, не сводя глаз с его лица. — Когда-то о нем мне рассказала моя прабабушка Таня. Заклятие на колечко. Когда-то так девушки ворожили. Чтобы любимый любил, не разлюбил, помнил, не забыл, сквозь годы и ненастья, за столом и за работой, во сне и мечтах, и с другими, не забыл… — почти шептала Полянская, не отрывая взгляда от темных глаз Дороша.

Не глядя, она разжала ладонь, и серебряное колечко упало в воду. Злата отвернулась и засмеялась, вскочила на ноги, потянулась и тут же оказалась в объятиях мужчины.

— Ну и зачем ты колечко в воду бросила? — хрипловато спросил он, обжигая ее ушко горячим дыханием.

— Чтобы ты меня никогда не забыл! — честно призналась она, не сводя глаз с его красиво очерченных губ.

— Тебя забудешь! — засмеялся Виталя.

А Злата, придвинувшись к нему еще ближе, нежно коснулась губами уголка его губ и потерлась носом о щеку.

— В самом деле? — улыбнулась она.

— В самом деле, — кивнул он и, обвив ее талию обеими руками, увлек с мостков в сторону крытого сеновала.

— Мы куда? — спросила она, не открывая глаз.

— Туда… — то и дело касаясь ее лица губами, коротко бросил он, снова забывая обо всем на свете.

Злата открыла глаза и покосилась в сторону сеновала.

— А вдруг там лоси или косули? Это ведь для них… — начала девушка.

Но мужчина не дал ей договорить. Подхватив девушку на руки, он осторожно опустился вместе с ней в ворох мягкого, душистого, свежескошенного сена. И окружающий мир исчез… Стало уже не важным, что сено это заготовили и завезли для диких животных, чтобы кормить их зимой, а по этой нехоженой тропе к ручью на водопой часто приходят те самые лоси и косули, да и дикие кабаны тоже. И если б даже они сейчас ломились сквозь заросли кустов, Злата и Виталя не смогли бы оторваться друг от друга…

Первое сентября в этом году выпало на субботу. И в школу, где Злата Юрьевна Полянская уже работала две недели, она поехала на рейсовом автобусе. Проснувшись еще затемно, девушка вымыла голову и уложила волосы в тяжелый пучок на затылке. Сегодня никаких легкомысленных хвостиков и косичек. Теперь она взрослая, строгая и серьезная дама. Учительница русского языка и литературы у 5 — 8 классов. Сделав легкий макияж и сбрызнув себя своими любимыми духами, девушка облачилась в черную юбку-карандаш, которая чуть-чуть не доставала ей до колена, и короткий пиджачок с укороченными рукавами. Нитка горного хрусталя, большие часы на запястье да небольшие золотые сережки были ее единственными украшениями. Впрочем, они были при ней почти всегда. Вместо привычных шлепанцев, теннисных туфель и кроссовок Злата обула узкие туфли-лодочки на тонкой шпильке. За лето она отвыкла от подобной обуви и немного волновалась, сможет ли выдержать в них целый день.

Пока она собиралась, позвонила мама, чтобы немного подбодрить ее и поздравить с праздником. А в автобусе, пока она ехала в школу, позвонил кое-кто из бывших однокурсников, и она даже успела просмотреть кое-какие бумаги, которые лежали в черном кожаном портфеле. Эту вещицу она купила себе, когда еще была на практике. Такой блестящий, элегантный, он стоил кучу денег, но девушка просто не смогла устоять. Она тут же представила, как элегантно и по-деловому она будет смотреться с этим портфелем в руках, и купила. И неважно, что с такими портфелями в основном ходили деловые женщины, а уж никак не молодые учительницы. Подобные мелочи никогда не имели для Златы Юрьевны Полянской особого значения. В этом портфеле просто замечательно уместятся и все ее аланы, и тетрадки.

Тетрадки и планы, планы и тетрадки…

Злата любила русскую литературу, да и вообще любила читать. Русский язык ей всегда казался неким приложением к литературе. Конечно, на самом деле все было наоборот, но не для Полянской. В