У Зуброва теперь будут грандиозные проблемы и, наверное, он даже лишится работы, соображал Виктор. Он станет искать его, Вика, и на небе, и не земле. И даже под землей. Но, к счастью, никто ничего не сказал ему о планах парочки беглецов уехать в Америку. И хорошо, что они предусмотрительно утаили эту информацию.

Теперь Цилицкий снова один. Теперь он ни от кого не зависит.

Скоро все успокоится.

* * *

В целом день выдался спокойный. На предприятии случилось одно ЧП – у клиента во время чистки пострадала кожаная куртка, но она была не из дорогих, поэтому компенсация обошлась малой кровью. В принципе, Жогов на такие случаи давно не обращал внимания. Они случались периодически и списывались на производственные издержки. В том, что сегодня неудачный день у конкретного человеку, он не считал виноватым ни свое предприятие, ни, тем более, себя лично.

Жена весь день должна была заниматься любимой игрушкой – обставлять отъезд художника. Она привыкла и любила заниматься его капризами. Иногда в свободные минуты ради развлечения и разминки мозга Жогов пробовал понять, что в ее случае было сначала – страсть или привычка, – но никогда не приходил к определенному выводу.

Все, что действительно было важным и сложным, он подготовил еще накануне. Для этого пришлось сделать всего несколько звонков – и система сначала заскрипела, потом застучала, а потом запела, задорно и радостно выполняя задание, данное ей хозяином. Чтобы Вера не лезла во все подряд с характерной ей тревожностью, воспаляющейся перед решительными событиями, муж поручил ей всего-навсего собрать результат, но преподнес, как будто она все будет делать сама. Таким образом, эта досужая часть жизни была нейтрализована.

У Кузнецова новостей не было. Цилицкий канул, испарился, пропал неизвестно куда. Следы его потерялись. К тому же, как сказал следователь, врач скорой помощи Леонид Прилепский, заведующий отделением хирургии, заявил об исчезновении своей медсестры Людмилы Караваевой. То, что ее родители молчали, было, оказывается, в порядке вещей – девушка давно жила отдельно. Но после того, как полиция не нашла ее на работе, завотделением должен был признать, что она пропала. Полиция пыталась перехватить девушку и на церемонии прощания с ее погибшей сестрой, но она не явилась, и родители это с тревогой подтвердили. Правда, пока они все равно не считали нужным заявлять ее в розыск, потому что Людмила часто исчезала на несколько дней, а потом появлялась как ни в чем не бывало.

Жогов отметил для себя, что эти двое совсем не так глупы, как казалось вначале. Или они нашли кого-то, кто им всерьез помогает. Это, кстати, тоже говорило в их пользу. Игорь был циничен во всем, даже своих врагов он оценивал не так, как было приятно его самолюбию, а по тому, насколько разумно или безмозгло они поступали. Если они смогут выдержать еще немного, то скоро можно будет заявлять о них как окончательно пропавших без вести и закрывать дело за несостоятельностью следствия.

Однако вся эта «пирушка» с Асановым обошлась Игорю в итоге гораздо дороже, чем он рассчитывал. Даже не понятно пока, стоит ли овчинка выделки, получит ли он, благодаря ликвидации этого капризного сквалыги, то, на что нацелился, но то, что старая, устроенная жизнь разрушена – это уже точно. Кроме затрат на Цилицкого впереди будут еще финансовые издержки, связанные с этой перестройкой.

Однако в очередной раз Игорь Жогов не преминул отдать должное своей судьбе, потому что даже сейчас в итоге она дает ему компенсацию! Впрочем, может быть, что этот случай – как раз результат только его личного усердия.

Если бы он не поднял всю эту кутерьму вокруг убийства важного на уровне района чиновника, то его враги не попали бы под прицел госструктур и, следовательно, вели бы, как и прежде, свой подпольный грязный бизнес, мешая расширению его дела. Теперь же, вынужденный выкручиваться, Мураталиев сам пришел к нему. Мало того, он отдает половину! А это уже отличное начало. По крайней мере, теперь-то Жогов его не отпустит, так появляется шанс перехватить его канал. Да что там говорить, ведь весь товар на какое-то время попадет в распоряжение структур Игоря. Он сможет сделать, что захочет. За день-два он придумает массу вариантов того, как выкрутить таджику руки и захватить то, что развивал он.

Действительно, день складывался удачно.

Игорь ехал на склад заранее. Надо было посмотреть, как там идут дела, потому что, закрутившись, давно этим не интересовался. Он не просто верил своим работникам, он знал, что выбирает лучших, таких, которые не подведут, независимо от того, на какой длительный срок их оставляет шеф без пристального контроля.

Также он хотел проверить систему контроля и наблюдения и заранее включить камеры на запись – чтобы иметь улики против Мураталиева, если надо будет его подставить.

И, в-третьих, имело смысл совсем отпустить охранника, чтобы избавиться от лишних глаз, чтобы не подставлять человека под случайную раздачу свинца на душу населения – никогда не знаешь, что может произойти в подобных случаях.

Игорь набрал номер Кузнецова.

– Пал Палыч, как наша с вами договоренность?

– Все в силе, Игорь! В шестнадцать ноль семь моя группа приедет к тебе на новый склад с проверкой и, если все будет хорошо, зафиксирует ложный вызов. Если что-то пойдет не так, то мы все равно разберемся должным образом.

– Отлично. Очень на вас рассчитываю. Сочтемся, как вы знаете.

– Да, ты старика еще не обижал. Мигалки и вой сирен будешь заказывать?

– Обязательно! Вся эти бижутерия предупредит загодя ваше появление и, как бы там ни шло дело, позволит развернуться в нужном направлении. Либо спрятать все, что необходимо, либо остановить эскалацию напряжения.

Игорю нравилась грядущая интрига. Он соскучился по адреналину в крови, по ощущению опасности, по напряжению мышц, готовых в долю секунды правильно отреагировать, чтобы унести тело в безопасное место.

– По твоему голосу мне кажется, что у тебя бодрое состояние духа, – точно подметил его состояние Кузнецов.

– От мудрого глаза истину не скроешь, – отозвался преисполненный добродушием Игорь.

– Но ты не теряй бдительности! Не знаю, чему ты так радуешься, но помни, что счастье больше чем горе притупляет окончания нервных рецепторов и, следовательно, интуицию. Поэтому люди оскальзываются чаще пребывая в состоянии счастья, чем в горе. А все потому, что они становятся слепыми, полагаясь на судьбу и неосторожно ступают прямо в пропасть.

– Я запомню это, Пал Палыч. Очень интересное наблюдение. Кстати, приглашаю вас вечером в ресторан. Охота отпраздновать сделку, а вы – мой почетный гость. Больше никого не будет.

– Вера?

– Не хочу. Только я и вы.

– От компании Веры я бы не отказался. Ты понимаешь, она мне и по делу нужна.

– Нет, это не получится, извините. Она в депрессии, потому что срывается выставка Цилицкого из-за того, что он пропал. В галерее аврал, срочно ищут и готовят замену, а жена моя впала в мозговой ступор и душевный паралич. Просиживает целыми днями у психиатра и ездит в подмосковный реабилитационный центр. Мы, кстати, собираемся через неделю уехать в Швейцарию.