– Или ты будешь ходить подо мной, или вообще ходить не будешь, – донесся вдруг спокойный голос Черепа.

Ответа Музона слышно не было. Но держался главарь молодцом, самоуверенно, словно каждый боец за его спиной минимум служил в спецназе.

– Не смеши мои тапочки! – бросил Череп. – Между прочим, все вы давно на прицеле оттуда, – и кивок куда-то в сторону домов.

Те из полукруга, кто слышал, невольно принялись озираться. Но ведь правда, до некоторых домов пара сотен метров. Посредственный стрелок с оптикой без проблем наделает дырок в любом противнике. А хороший – без всякой оптики. После чего автоматчики в момент добьют всех остальных. Музон мог держаться гордо и самоуверенно, но ведь каждый из его бойцов прекрасно сознавал реальный расклад.

Лучше влиться в крупную группировку на любом основании, чем стать ее очередной жертвой.

Переговоры длились не слишком долго. Череп представил альтернативу, а Музон наверняка немного поторговался.

– Думай. На размышление – день. Попробуешь бежать, из-под земли достанем, – бросил на прощание главарь и небрежно повернулся спиной.

Чего не повернуться, когда эту спину прикрывают столько лбов?

Воронов почти не узнавал города. Время было безжалостно и добавляло собственные метки вдобавок к дальней Катастрофе. Без присмотра дома потихоньку рушились, а бывшие улицы, проспекты и скверы заносил саваном снег. Деревьев в поле зрения попадалось очень мало. Большинство из них давно превратились в дрова, вылетели дымом из всевозможных печей, а то и просто костров, новые же по понятным причинам вырасти не могли. Да и ближайшие окрестности были порядком вырублены там, где по каким-то причинам не свирепствовал пожар.

Собственно город как организованное поселение людей утратил смысл еще в первые дни, только инерция оказалась чересчур велика, и агония в итоге длилась долгие годы. А может, все давным-давно закончилось. Во всяком случае, никаких следов Воронову не попадалось. Хабаровск словно вымер окончательно, или же уцелевшие ютились лишь в каком-нибудь небольшом уголке. Толку шляться по всей немалой территории, если все сколько-нибудь ценное давным-давно прибрано к рукам?

А уж снега… Некоторые дома наполовину утонули в нем, как корабли где-нибудь на отмели. Никто же не убирал, вот и навалило постепенно, визуально укоротив здания на несколько этажей. Конечно, пейзажи приобрели незнакомый вид. Раньше-то такие картины не снились даже в кошмарах. Но с тех пор, когда кошмаром стала сама жизнь, мозг без особого сопротивления верил любому абсурду.

Воронов переобулся. В смысле, вместо длинных лыж нацепил на ноги короткие. Для дальних переходов они годились не очень, зато в нынешней ситуации позволяли быть более мобильным. Вдруг придется залегать, вести бой, прятаться… Да мало ли чего!

Автомат под рукой, магазины связаны попарно, вместо рукавиц на руках перчатки, предусмотрена любая мелочь, которую вообще можно предусмотреть. Зато ни разу не подумалось о главном: где искать завладевшую сердцем, чего уж там, девушку? Невольно позабылось о городских масштабах, равно как и о том, что остатки жителей могут закопаться под землю, скрыться с глаз, благо, делать наверху теперь нечего.

Да и сколько тех жителей сейчас осталось? Без еды живые существа жить не могут, запасы, по-любому, закончились много лет назад, для выращивания некоего мифического урожая необходимо создавать теплицы со всеми вытекающими проблемами… Если уж большая часть деревень вымерла, а там народ был другой, более практичный и умеющий, то что говорить о горожанах? Может, прав Букретов, и пытавшаяся вторгнуться банда включала вообще всех выживших, и нападение было произведено от отчаяния в качестве последнего шанса? И из этого может следовать еще более печальный факт: получившая отпор компания отправилась в поисках иного теплого местечка. Ведь должны же уцелеть какие-то поселки, кроме Елабуги! Не бывает так, чтобы вымер весь край. Где-то обязаны были оказаться энергичные умелые люди, которые сумеют наладить выращивание продуктов, обеспечат родные дома теплом, а то и энергией. Народ у нас привык приспосабливаться ко всему: к социализму ли, к демократии, а умных голов на Руси всегда хватало. Все равно кто-то должен уцелеть, не у самого города, так подальше. Даже если выживших – один на тысячу. Или в самом трагичном варианте – один на десять.

Задачка…

Воронов то и дело останавливался. Выглядывал, не струится ли где в небеса дымок? Принюхивался, не тянет ли теплом? Не струилось и не тянуло. Но без тепла не выжить. Хотя, если огонь жгли где под землей и придумали использовать даже дым, теплый все-таки, то так просто не заметишь.

Время шло, а толку все не было. Иногда случались узнавания, и Воронов невольно застывал, вспоминая, как выглядели места до войны. Нет, он неплохо ориентировался и в любой момент знал, где именно находится, просто те знания были абстрактными, очень уж не совпадали нынешние пейзажи с прежними. И лишь в некоторые моменты знакомый город вновь становился таковым, пусть не родным, не привычным, но все же…

Знать бы примерно район, где собрались последние горожане! Центр вряд ли, удар пришелся как раз по нему, и никто в доброй памяти не станет селиться в былом эпицентре, да и разрушено там все подчистую. Если бы выбирать пришлось Воронову, он постарался бы обосноваться где-нибудь в дачном районе. Правда, все они за пределами Хабаровска, и до многих из них идти и идти, но все-таки выращивать всевозможные съедобные плоды легче там, где уже выращивалось что-то.

Вспомнилось, как в первую весну, еще преисполненную надежд, люди пытались приспособить под огороды городские парки и любые свободные участки земли. Блин, когда это было!

Имелся еще один более-менее приемлемый вариант – расположиться рядом с рекой в надежде на рыбные уловы. Раз что-то ловилось в Амуре у Елабуги, то и здесь ловится наверняка. Не основная пища, рыбе тоже пришлось несладко, и никакого изобилия нет, но хоть некое подспорье.

Он вышел на берег чуть севернее некогда знаменитого моста. Некоторые части величественного сооружения еще сохранились, тянулись никуда не ведущими сегментами, да и толку в них, когда гораздо проще переправиться по льду? Нынешний многолетний выдержит без вопросов любой танк, лишь бы для грозного чуда техники нашлось горючее. Зато проходившую близко к берегу железную дорогу обнаружить было невозможно. Снег давно скрыл ее из вида, завалил так, что потребовались бы самые настоящие раскопки. В принципе возобновить этот способ перемещения было бы реально, где-нибудь наверняка стояли в резерве паровозы, и запустить их при некотором умении не настолько сложно. Но сколько людей и усилий потребовалось бы на расчистку пути, и все для чего? Откуда и куда ехать? Что возить? Вот если бы пропавшая без вести власть действительно в первые дни озаботилась, проявила инициативу, попыталась взять ситуацию под контроль. Ведь что самое главное для управления? Репрессивный аппарат, что бы на это ни говорили господа демократы, но банды появились вследствие его отсутствия, связь и коммуникации. Связь, в крайнем случае, пока не протянуты новые линии, можно было совместить с поездками. Этакий вариант курьеров былых веков, не зависящий от лошадей и бензина. И, главное, в те месяцы железная дорога даже повреждена практически не была. Разве что самую малость. По ней никто не бил, а что в Хабаровске нить была прервана, все ведь можно было восстановить. Но корчагинцев не нашлось, а главное – начальства. Упущенные возможности да доставшиеся последствия, которые никак не исправишь. И по причине всяких моров и последующего безлюдья тоже.