Был, конечно, один адрес в Абвиле, километрах в сорока – сорока пяти от Амьена. Его мне в свое время дал лорд Каули. Вот только нужен ли я теперь англичанам, или они пожелают от меня избавиться и вместо хлебосольных хозяев меня ждут убийцы? В полицию они меня точно не сдадут, несмотря на обещанное вознаграждение. Ведь я могу много чего рассказать французским властям. Но, как бы то ни было, других вариантов у меня не оставалось.

Я вышел из собора и направился на юг, в рабочие кварталы, рассудив, что там вряд ли кто будет тратить деньги на газету – это если здешние обитатели вообще умеют читать. В каком-то питейном заведении на меня странно посмотрел гарсон: люди в приличной одежде в такие места не ходят, – но все-таки после того, как я бросил на стойку серебряную монету, он поставил передо мной кружку пива и тарелку с чем-то малоаппетитным на вид. Но я был не брезглив и живот свой набил его стряпней, после чего не спеша вышел из этой дыры.

Я не удивился, заметив, как за мной увязались трое мрачных субъектов, сидевшие за соседним столом. Зайдя за угол, я дождался, когда вся троица проследует за мной, достал револьвер и направил его на того, кто, как мне показалось, был у них лидером. Троица остановилась как вкопанная, а главарь негромко сказал мне:

– Не посмеешь выстрелить – люди сбегутся.

– Тебя-то я точно завалю, да и твоих приятелей тоже. А потом уйду – мне это не впервой делать.

– Ты кем будешь? – голос его был уже не столь уверенным.

– Солдат из Иностранного легиона. Недавно вернулся из Алжира.

– А мы думали, что буржуй какой-нибудь. Одежка-то у тебя ничего. Ты, похоже, деловой?

– Вот именно. Так что проваливайте побыстрее отсюда.

– Понял. Бывай, дружище. – И они ретировались.

Да, из огня да в полымя… Вряд ли они обратятся в полицию, не такой это район, но дружков точно позовут, это как пить дать. Я перешел на бег: нужно было как можно скорее выбраться из этого района.

К моему счастью, вскоре дома кончились, и я оказался на дороге, ведущей куда-то на юго-запад. А направо уходила еле заметная тропинка.

Моросил дождь, временами переходящий в снег, и мне никто не встретился по дороге; я спокойно прошел через несколько деревень, пока не добрался до Пикиньи, городка на южном берегу Соммы. Посередине реки здесь был небольшой островок, на который вел каменный мост, а на северный берег реки шел поменьше, деревянный. И, что меня обрадовало, у северного моста располагался трактир, к коновязям которого были привязаны две лошадки, одна из которых показалась мне с виду смирной. Я сунул ей в рот кусочек сахара и, когда она его схрумкала, добавил второй, затем третий. Когда я отвязал ее, она даже не заржала, и я неспешно поехал на север.

Лошадь я привязал в роще километрах в трех от Абвиля. По указанному мне адресу я прибыл часа в три ночи и постучал согласно инструкциям – в ритме «Марша королей-волхвов»[113]. Дверь открылась, и я вошел в полутемную прихожую.

Сразу же мне в спину уперся ствол, и чей-то хриплый голос спросил меня:

– Ты кто?

– Друг лорда Каули.

– Тоже мне, друг. У досточтимого лорда друзей не было никогда и, скорее всего, никогда уже не будет. Как тебя зовут-то?

– Игнаций Качковский, – я понял, что это был мой единственный шанс.

Ствол неожиданно перестал давить на мой позвоночник.

– Вот уж кого я не ожидал увидеть… – произнес хрипатый. – Ну что ж, проходи, садись. Вот сюда, под лампу.

Комната была в полумраке, так что меня видели все, а я даже не смог толком понять, сколько в ней находилось людей. Все тот же голос спросил у меня:

– Есть будешь?

– Не откажусь.

– Этьен, принеси мсье хлеба, ветчины и пива.

Я проглотил все принесенное в считанные секунды, после чего другой – с явным английским акцентом – спросил:

– Расскажи, что случилось на бульваре дю Тампль.

– В деле участвовали двое – я и молодой Моравецкий. Вечорек ждал нас с лошадьми в пункте сбора. Не знаю про Моравецкого, но мой выстрел был бы в точку, если бы спутник Наполеончика его неожиданно не сбил на землю. Странно, что я не попал в этого мерзавца, который спас самозванца. Я сделал еще два выстрела сквозь дым, но кто-то рядом со мной начал стрелять в Моравецкого. Ушел от преследования, как и планировалось, и уехал с Вечореком на его квартиру. Но, судя по всему, Моравецкий все рассказал жандармам, и вскоре начался штурм квартиры. Вечорек был при этом убит, а я сумел бежать и добрался до каменоломен у холма Шомон. А на следующий вечер отправился со станции Сен-Дени в Амьен.

– Понятно.

– История звучит как авантюрный роман, но именно так все и было.

– Мы верим тебе. Придумать можно было и поинтереснее, да и то, что ты нам сейчас рассказал, в общем соответствует тому, что мы узнали из других источников. Ты, кстати, попал в спутника узурпатора. Но на нем было нечто вроде стального панциря, который пуля не смогла пробить. Да, и еще… Вряд ли Вечорека убили штурмующие, мне скорее кажется, что это сделал ты, ведь мертвые, как правило, весьма неразговорчивы. Люди, которые послали меня, не очень довольны результатом, но, как мне кажется, твоей вины в этом нет. Или почти нет. Но они потребуют доказательств. А лучшее доказательство – это успех.

– То есть мне необходимо повторить неудавшеюся операцию?

– Да нет, это теперь будет намного сложнее, к тому же Франция, будь она неладна, сплотилась вокруг Наполеончика. Но свет на нем клином не сошелся. Есть и другие варианты.

– Кого же мне теперь следует убить?

– Русского императора Николая. Он, как известно, так же как и Наполеон-Жозеф, часто пренебрегает своей безопасностью. Точнее, Наполеон-Жозеф этого больше делать не будет, а русский деспот – очень даже. Так что, возьмешься за это дело? За оплату не бойся, денег мне выделили на это достаточно.

– Сделаю! С превеликим удовольствием. Но как я попаду в Россию?

Мой невидимый собеседник усмехнулся.

– Завтра ночью тебя доставят в Бельгию и посадят на корабль, следующий из Остенде в Ревель. А дальше уж ты сам… А пока тебе необходимо отдохнуть. Сейчас ты отправишься в комнату, где тебя ждет кровать. Отсыпайся, завтра тебе предстоит непростой день.

17 (5) декабря 1854 года.

Окрестности крепости Карс.

Мичман Бибиков Николай Евгеньевич, снайпер Гвардейского Флотского экипажа

Как мы и предполагали, Карс сдался вскоре после того, как мы ухлопали фактического командующего его гарнизоном – британского полковника Уильяма Уильямса. Бедняга получил крупнокалиберную пулю из нашей дальнобойной снайперки. Смерть его была мгновенной.