Так вот, — прервал он ее, — я попробую расспросить своих коллег. Где вы остановились?

Эрика помедлила.

— У подруги. На улице Лилле.

— Вот и отлично. Погуляйте по городу…

Когда Мюри доложил обо всех этих историях, Пастельняк заключил:

— Считай, что ни один из трех «претендентов» нам не открыл лика. А вокруг Уйбомяэ кто-то из вас наследил. И естественно, что он взволновался. Это хоть кого выведет из себя. Между прочим, и его вопрос о холмах Палукюла закономерен, там неподалеку находится отделение психоневрологической клиники. Из троих Уйбомяэ вызывает у меня меньше всего тревоги. Ну а в дальнейшем — если захотят, то сумеют отыскать Эрику.

И отыскали. Под подушкой она обнаружила напечатанную на машинке записку с просьбой вписать в книгу жалоб и предложений бани на улице Эмайыги благодарность. Текст прилагался.

В тот же день заместителю министра доставили дешифрованный текст сообщения:

«Свидетельствую свое почтение Улыбке. Обеспечьте к 12 августа посредство братьев (Оясоо) и Референта (Туула) доставку (Ильпом) к озеру Каали и маскировку двух мотоциклов. Ожидаю вас и Физика (Казеорга) там же 13 августа между 13 и 14 часами. Вступаю в контакт я первым, не проявлять никакой инициативы. Планетный Гость».

…Рано просыпается Сааремаа. Ведь летом рабочему человеку некогда нежиться в постели. И все же первыми утром 12 августа проснулись чекисты.

Все заранее намечено, согласовано. Стало известно, что в этот день банда Ильпа попытается нанести чувствительные удары, что будут отвлекающие маневры, нарочно пущенные слухи, фальшивые следы, но будет и дополнительное: ограбление магазина, попытка похищения мотоциклов, может быть, выстрелы, убийства. Кто знает, почему именно в этот день особая свирепость охватила Ильпа: быть может, простая строчка приказа резидента — пригнать и укрыть мотоциклы или желание встретить Планетного Гостя в ореоле «несокрушимой мощи» банды, а быть может, назревающее чувство близкого конца.

Туул в последнее время избегал Ильпа. Злые языки говорили, что главари не поделили между собой какие-то деньги или ценности, похищенные в волостном центре. Возможно, Ильп расправился бы с Алексом, но тот укрылся на болоте, да к тому же подоспело распоряжение резидента, которое Туул передал главарю через своего связного, предупредив, что сам он получил другое поручение. В действительности, Туул боялся признаться и Ильпу, и себе, что его мучают дурные предчувствия. Но Ильп решил, что день 12 августа он превратит в «ночь длинных ножей» и эти ножи он вонзит в спину красным.

Но готовился не только Ильп, и Сааремаа готовился к встрече с Ильпом.

Каждому из чекистов уезда была придана небольшая группа бойцов, их расположили поближе к возможным объектам нападения банды: к магазину, сельсовету, правлению колхоза, к колхозной ферме. Батальон народной защиты разослал свои отделения по четырем центральным и северным волостям острова. Пограничники перекрыли наиболее важные дороги.

— Ильп ударит с неожиданной стороны, — говорит Борис Лоо Федору Тедре, который должен опекать магазины северных волостей. — Но вряд ли он догадывается, что вьется веревочка к его логову. Помнишь Койта, которого Ильп утопил в колодце? Койт оставил нам довольно очевидную примету расположения бандитского бункера — ранние цветы под снегом. Да это же теплые подземные ключи, и уж мы-то с тобой знаем, где они пробиваются наружу!

Первый сигнал пришел от Тедре: бандиты в его секторе наблюдения грабят магазин. Помчались по дорогам машины, солдаты оцепили названный участок местности.

В уездном отделе госбезопасности остался один дежурный. Все на боевых постах.

Пришел второй сигнал: налет на магазин был, видимо, отвлекающим маневром, сам Ильп во главе небольшой бандитской группы ворвался в правление колхоза волости Каарма, угнал два мотоцикла. Игнат Оленьев собрал всех оставшихся. Но уже опережая их, к месту событий стремительно двигалась группа чекистов во главе с подполковником Евстигнеевым и старшим лейтенантом Лоо. С другой стороны приближалось отделение народной защиты.

Хутор был уже пуст, но были служебные собаки, были следы ног бандитов, едва приметные лесные тропы и те самые горячие ключи, которые согревали корни цветов даже под снегом. Долго кружили собаки на развилке дорог и, наконец, взяли след. Люди стремительно следовали за четвероногими следопытами. Бандитскую свору прижали к болотцу.

Все шло, как и предполагали, но банда заняла удобную позицию, у нее были отходы к лесу. Чтобы перекрыть их, группе чекистов пришлось ползком пересечь болото и выйти к опушке, в тыл банды. Через рупор было передано предложение о сдаче. Эхо разнесло истошный крик Ильпа: «Не возьмешь!» Пальба.

Понял Ильп: настали его последние минуты. Ничто его не ждало, кроме «вышки». И никто его не ждал в этом мире. Мать прокляла его. Детей Ильп не имел и не любил. Не было и друзей — были собутыльники, партнеры по грабежу. Но ведь ценили же его какие-то политики на Западе? И может быть, в эти последние минуты жизни даже он вдруг сообразил, что оказался дешевой разменной монетой в игре, затеянной кем-то где-то…

И сожительница его, Реэт Томп, пошла за Ильпом не потому, что была опьянена его воровским лихачеством и садистской удалью, а лишь потому, что в своей безудержной зависти ко всему светлому и чистому с юности не терпела людей.

И у Феликса Вахемяэ, который стрелял и хохотал в своем предсмертном безумии, были две страсти в жизни: мошенничество и безделье. В лесной банде он нашел утоление своим страстям.

— Все! — крикнул Оленьев. — Все полегли. Осторожненько — проверка!

Лоо нагнулся над скрючившимся телом Ильпа: страшная гримаса горбоносого упыря.

Рассеялась туманная кисея над болотом, и Лоо подумал, что по его черному зеркалу уже не будут хлюпать тяжелые сапоги выходцев из прошлого.

— Нет больше банды Ильпа, — казалось, Лоо испытывает растерянность. — Чем мы теперь будем заниматься?

— А вы, старший лейтенант, забыли о Тууле, — напомнил Евстигнеев. — Не далее, как завтра, мы имеем шансы с ним повстречаться.

Да, им предстоял день отнюдь не более легкий. К вечеру на Сааремаа прибыла самолетом группа чекистов из Таллинна. Оперативный отряд возглавил Пастельняк. С ним прилетели на остров Грибов, Анвельт, Мюри и Вяртмаа. Все «раскодировано», все расписано. Пастельняк напоминает: главное, не спугнуть связных резидента толкотней вокруг кратера, все должно выглядеть, как в любой другой день — в любой мелочи, что бы ни произошло.

— Скорее всего, — насмешливо предполагает он, — ни к кому Планетный Гость не подойдет, никого не окликнет. И мотоциклами не воспользуется. Потолкается и улетит назад. Его «стиль», это я уже понял, несколько генеральных репетиций перед любой встречей.

— А мотоциклы ему зачем понадобились? — недоумевает Анвельт.

— Не знаю, — признается Пастельняк. — Может быть, на случай, если придется от нас отрываться. А может быть,