— Слушаюсь, господин бригадефюрер!

— А теперь отвезите меня в госпиталь. — Едва улыбнувшись, Шелленберг добавил: — Да не пугайтесь вы так. Хочу навестить своих агентов.

«Центру. По моим данным, ночью послезавтра планируется выброска диверсантов в районе станции Луговая под Псковом. Диверсантов предположительно будет двое. Артур».

Прочитав радиограмму, начальник контрразведки Второго Прибалтийского фронта генерал-майор Скворцов взял трубку телефона.

— Ермолаев? Скворцов говорит. Немедленно собирай группу и как следует прочеши все в районе Луговой. Послезавтра нам нужно ожидать гостей. Действовать осторожно. Не исключено, что со стороны за окрестностями могут наблюдать. Как выполнишь задание, доложишь. Обязательно отправь туда знающего человека.

— Понял, товарищ генерал-майор. Сделаем все, как надо.

* * *

«Хейнкель», набрав высоту, совершил круг над лесом, выглядевшим в иллюминаторе темным и на редкость неприветливым. Руководителем группы был молодой гауптштурмфюрер. Сними с него форму, так он будет выглядеть совсем мальчишкой. Впрочем, это ничуть не сказывалось на его профессиональных качествах. В хвостовой части самолета нервно замигала сигнальная лампочка. Место было определено. Самолет несильно качнуло на воздушной яме, и гауптштурмфюрер крепко ухватился за поручни. Поднявшись, он разблокировал дверцу, повернув запор, и потянул на себя ручку. В салон ворвались тугие потоки воздуха и шум работающих моторов. Первым поднялся Лавр. На нем была форма старшего лейтенанта Советской Армии. На груди орден Ленина и Красной Звезды. Перекрестившись, он ухнул в черную бездну. Поначалу была видна стремительно удалявшаяся его фигура, которая почти тут же превратилась в неясную точку, затем как-то неожиданно раскрылся парашют, едва различимый в кромешной темноте, скоро и он пропал в темноте.

— Давай! — махнул рукой гауптштурмфюрер.

Алекс был одет в обыкновенный гражданский костюм: длинный пиджак, широкие брюки, как раз по последней советской моде. Секунду он помедлил у распахнутого темного люка, а потом решительно шагнул вниз.

Падение было стремительным, так, наверно, летят грешные души в преисподнюю. Досчитав до пяти, Алекс потянул за кольцо и ощутил резкий рывок, как будто кто-то сильно дернул его вверх. Падение продолжилось, но теперь оно напоминало плавный полет.

Лес, раскинувшийся внизу, все более обрастал деталями, на опушке он сумел рассмотреть даже небольшой ручеек, сбегавший в крохотный пруд. Стараясь выбрать место поровнее, Алекс потянул за стороны, и парашют, послушный его воле, поменял направление полета, подхваченный встречным потоком ветра.

Момент приземления всегда самый неприятный. Земля, какую-то минуту назад такая далекая, начинает стремительно приближаться. Алекс согнул ноги, смягчая падение, и ощутимо ударился стопами о землю. Не удержавшись, упал. Сильный боковой ветер потащил его прямо в густые кусты, разросшиеся по берегам ручья. Почувствовал, как колено ободралось о камни, ветки царапали лицо. Купол, опеленав кусты и одиноко стоящее дерево, обмяк, предоставив парашютисту свободу.

Он попытался подняться, но кто-то сильно надавил ему ногой на шею и зло прошипел:

— А ну лежать, немецкая сука! Пока я тебя не продырявил!

Вблизи раздались приглушенные голоса. Из-за деревьев в маскхалатах вышло четыре человека. Старшего он определил сразу — по уверенным жестам и какой-то раскрепощенной походке. В темноте невозможно было рассмотреть их лиц, вот только задорные голоса свидетельствовали о том, что все они молоды.

— Поднимите его, — негромко, но твердо распорядился старший.

Сильные руки подхватили Алекса под мышки и поставили на ноги, крепко прихватив запястья. Прямо перед собой он увидел молодого парня лет двадцати пяти с узенькими щеголеватыми усиками. Наверняка он проводил перед зеркалом немало времени, чтобы навести должную красоту. Видно, есть, для кого стараться.

— Ну что, голубь, прилетел? — ласково пропел разведчик. — Или как там тебя? Проверь!

Сержант, стоявший рядом, уверенно шагнул к Алексу, проворно и сноровисто обшарил его.

— Ого! — удовлетворенно протянул он, нащупав в правом кармане пиджака пистолет. Сунув руку в карман, вытащил его. — «ТТ», — сообщил он почти разочарованно. — Это чего же не «вальтер»-то?

Губы старшего растянулись в веселую улыбку.

— Петро, сам подумай, зачем ему «вальтер»? Он ведь в Советский Союз заброшен. Здесь у нас в ходу отечественное оружие.

— Так-то оно, конечно, так… — Похлопав Алекса по груди, сержант сказал: — Здесь у него документы, товарищ капитан.

А вот смотреть их полагалось не каждому.

— Привет от Шайтана, — спокойно посмотрел Алекс на капитана.

Офицер уже успел закурить и раза два пыхнул дымком. Лесной воздух способствует приятному курению. Рот капитана от удивления распахнулся, и если бы трофейная папироса не прилипла к губе, так непременно свалилась бы в траву.

Вытащив изо рта папиросу, капитан слегка подобрался, вытянувшись, словно встретил старшего по званию, и громко скомандовал:

— Петро, отставить!

Сержант предупредительно отступил на пару шагов и с интересом рассматривал «диверсанта».

— Отзыва не слышу! — жестко потребовал Алекс.

— «Разве он еще живой?» — растерянно протянул капитан, продолжая держать в руке папиросу.

Вид у него был заметно смущенный. Улыбнувшись, Алекс ответил, похлопав капитана по плечу:

— Живой, живой! Вот только пистолетик надо бы вернуть.

Сержант молча вернул ему оружие.

— Вот так-то оно лучше будет, — облегченно вздохнув, сказал Алекс. — Ну, чего приуныли? Прошли к машине, не век же нам здесь куковать!

Вне службы Краузе предпочитал носить дорогие костюмы строгого покроя, прекрасно понимая, что они очень шли к его атлетической фигуре. Для того чтобы завоевать расположение такой женщины, как Мария, очень важно подать себя. Женщины ценят хорошо одетых мужчин. В девять часов вечера он должен был подъехать к ней домой, чтобы забрать в ресторан, и по окончании ужина очень рассчитывал на приятное продолжение.

Бросив последний взгляд в зеркало, Краузе собирался было выходить, когда неожиданно вошел гауптштурмфюрер Конрад Штольце, начальник контрольного поста радиоконтрразведывательной службы.

— Господин оберштурмбаннфюрер, у меня для вас срочное сообщение.

— Что такое?

— Полчаса назад мы запеленговали действующую радиостанцию.

— В каком районе?

Гауптштурмфюрер подошел к карте города, висевшей на стене.