Арам втянул голову в плечи и оглядел комнату. Макаса, Клок и Мурчаль дружно отвели взгляды.

– А-а… Ага, – промычал он. – Но что же нам теперь делать?

– Разъединить вас с Тариндреллой может только один друид на свете. Разъединить вас и связать ее с самим собой, чтобы содействовать ее развитию. Ты должен отвести эту дриаду к друиду-мастеру по имени Тал’дара.

– Ладно, – вздохнул Арам. – Он здесь, в Прибамбасске?

– Нет, – не слишком уверенно ответила ночная эльфийка.

– Неужели в Забытом Городе?

Арам снова захохотал. К этому моменту его уже ничто не могло удивить.

– Что ж, уже теплее. Он – в анклаве друидов в Когтистых горах.

– То есть, где, если точнее?

Макаса мрачно застонала.

– Далеко. В северо-западном Калимдоре.

Услышав это, застонал и Арам.

– Если уж быть совсем точной, обычно его можно найти на Дозорном Холме Тал’дара.

– Ну да, конечно. А меня обычно можно найти на Дозорном Холме Арамара.

– Это не шутка, дитя мое, – заметила хранительница.

Но Арамар уже не был уверен ни в чем. У него просто голова шла кругом.

– Похоже, тебе придется выбирать, мальчик, – заговорил Газлоу, развернув перед собой веером четыре ярко-зеленых билета. – По твоей просьбе я – за немалые, кстати, деньги – купил четыре билета до Штормградского порта. Судно называется «Рак», отправление завтра утром, примерно в это время. Если что, я охотно куплю тебе пятый билет…

– Можно надеяться, – заметила Макаса, – ведь ты тратишь деньги Арама.

– Истинная правда, – рассмеялся Газлоу. – Итак, каков же будет выбор? Восточные Королевства, или северо-западный Калимдор?

Все взгляды устремились в сторону Арама.

– А ты не могла бы отвести ее? – спросил он у Фейрин, в глубине души надеясь, что ответом будет…

– Я не могу разлучить вас.

– Я бы и не позволила, – сказала Дрелла, притопнув левым передним копытцем. – Но я не вижу никакой надобности идти к этому Тал’дара. Я рада быть связанной с тобой, Арамар Торн.

– Да, и я тоже, – совершенно искренне ответил он, улыбнувшись дриаде. – Если так, мы все можем отправиться в Штормград. В Приозерье.

– Да, – подтвердила Дрелла. – Ты часто вспоминал о Приозерье, и мне бы хотелось взглянуть на него.

Фейрин взглянула вниз… а затем медленно подняла голову и встретилась взглядом с Арамом. И вновь ее голос достиг не только его ушей, но и проник в самую душу:

– С тобой, Арамар Торн, она никогда не сможет обрести полную силу. Конечно, это не преступление… но это было бы очень печально. Сейчас она еще слишком молода, чтобы понять это, но пройдет время, и она почувствует, насколько это печально.

Арам задумался. Что бы это могло означать? Какова же она, «полная сила» Дреллы? Но прежде, чем он успел спросить об этом Фейрин, Макаса шепнула:

– А как же осколки?

Арам кивнул. Один из осколков был здесь, в Прибамбасске. Как только они отыщут его, компас подскажет, куда ему нужно отправиться дальше.

– У меня ведь есть день на раздумья, верно? – сказал он.

Весенняя Песнь кивнула. Газлоу пожал плечами.

– Ладно, – решительно заявил Арам, невзирая на все свои внутренние сомнения. – Нам с Макасой нужно сделать в Прибамбасске еще одно дело. Но для этого придется дождаться темноты. Я приму решение завтра ночью, после того, как мы покончим с ним.

Он оглянулся на Макасу. Та согласно кивнула.

Дрелла подошла к нему и коснулась его щеки.

– Что бы ты ни решил, Арам, я с тобой. Навсегда.

В ответ Арам прижался лбом к ее лбу.

– Похоже, это так.

– И ты этому рад, – уверенно объявила она.

– Похоже, и это так, – усмехнулся Арам.

Газлоу громко откашлялся, прочищая горло. Арам взглянул на него.

– Ужасно жаль прерывать эту трогательную сцену, мой мальчик, – заговорил гоблин, – но я обещал кузену встретиться с ним и пропустить стаканчик или дюжину. И опоздал уже не на один час. Поэтому вот твои остальные заказы… – Он подал Араму джутовый мешок. – А за твоим решением я вернусь на следующую ночь.

Поклонившись Фейрин, поцеловав в щечку Винифред и далеко обогнув Макасу, Газлоу скрылся за дверью.

– Пожалуй, и я оставлю вас отдыхать, – сказала Фейрин. – Или вам требуется что-то еще?

– А чем ты еще могла бы помочь?

– Я подумаю над этим и тоже вернусь на следующую ночь.

Она направилась к двери. Но взгляд, брошенный Арамом на джутовый мешок, подхлестнул его память.

– Постой! – сказал он.

Фейрин остановилась и повернулась к нему.

– По-моему… по-моему, Талисс был очень привязан к тебе.

– Да, – подтвердила она, слегка склонив голову, но больше ничем не выдавая своих чувств. – Как и я к нему.

Она вновь повернулась к двери.

– Подожди!

Фейрин вновь остановилась и обернулась.

– Однажды он сказал… То есть, мы все видели как он превращался в оленя и в медведя…

– Да…

– Но однажды он сказал, что еще может превращаться в лунного совуха.

– Конечно.

– Ты не могла бы мне показать?

– Показать лунного совуха? Превратиться для тебя в лунного совуха? Ты серьезно?

– Э-э… Да.

Вздрогнув от возмущения, Фейрин двинулась к нему с видом человека, которого в жизни так не оскорбляли.

– Мне? Превратиться в лунного совуха здесь? В качестве салонного фокуса? Ради твоей забавы?

Видя ее недовольство, Арам гулко сглотнул, но от просьбы не отступился:

– И ради науки! А еще потому, что мне так и не выпало шанса посмотреть, как в него превращается Талисс.

Эльфийка гневно взглянула на него сверху вниз. В ответ Арам улыбнулся – с надеждой и, может быть, чуточкой нетерпения. И эта улыбка растопила ее гнев. Секунда, другая – и во взгляде Фейрин затеплилась нежность.

– Значит, в лунного совуха? – сказала она.

– Если это не слишком сложно.

– Нет, – ответила она. – Совсем не сложно.

День провели взаперти.

Ночная эльфийка отказалась превращаться в лунного совуха при первых лучах утреннего солнца, ворвавшихся в окно, пообещав сделать это позже, на будущую ночь, когда вернется, чтобы узнать, куда Арам решит отправиться дальше. С этим она удалилась, наказав путешественникам как следует выспаться.