Я должен кратко рассказать о том, что предшествовало второму советскому предложению и как три державы объединились, чтобы убедить Турцию немедленно принять участие в войне. В результате, чтобы ускорить это событие, Черчилль, после окончания конференции в Касабланке, совершил поездку в Аден. Премьер-министр понимал, что если бы Турция присоединилась к ним, то атака союзников смогла бы охватить все Средиземноморье и Эгейское море, но, к огромному огорчению, премьер-министру было отказано. Правительство Турции было встревожено количеством немецких и болгарских сухопутных и воздушных сил, расположенных вблизи границ. Кроме того, турки остерегались русских, опасаясь. что они используют возможность, чтобы аннексировать часть Болгарии, имеющей общую границу с Турцией, и попытаются силой установить контроль над проливом Дарданеллы. Туркам были знакомы грубость и хитрость русских.

По инициативе Черчилля советское и турецкое правительства участвовали в дипломатических переговорах, касающихся их намерений на Балканах и в Восточном Средиземноморье. Все было безрезультатно. Тогда в сентябре русская пресса начала кампанию, направленную против нейтралитета Турции. Турки забеспокоились, поскольку понимали, что недостаточно сильны, чтобы вступать в войну, и подозревали, что русские навлекут на них беду. поскольку после войны они не смогут вырваться из русских объятий. Советское правительство тоже выразило недоверие, поскольку Британия продолжала посылать туркам оружие, несмотря на установленный нейтралитет, считая, что Британия пытается чинить препоны советскому наступлению в этом регионе.

В то время как Турция сопротивлялась и убеждениям, и давлению, Черчилль, Рузвельт и Объединенный штаб начали менять свое мнение относительно вступления Турции в войну. Ввиду ограниченности ресурсов, предназначенных для боев в Средиземноморье, они склонялись к мысли, что пока туркам лучше переждать.

Поэтому, когда на Московской конференции русские предложили объединить усилия, чтобы вовлечь Турцию в войну, Черчилль сделал это частью крупномасштабной кампании, получая возможность войти в Европу с юго-востока. Он тут же попросил Идена выяснить, привлекает ли русских идея британского наступления через Эгейское море, а также вовлечение Турции в войну. открытие Дарданеллов и Босфора таким образом, чтобы британский военно-морской и торговый флот смогли оказывать помощь русскому наступлению и, в конечном итоге, протянуть им «нашу правую руку через Дунай… Возможно, исходя из политических соображений русские не захотят, чтобы мы разрабатывали крупномасштабную балканскую стратегию. С другой стороны, желание, чтобы Турция вступила в войну, показывает интерес русских на юго-восточном театре».

Понимая, что Молотов и русские генералы нажимали на Дина и Исмея, чтобы те определились с вторжением в Северную Францию. Идеи, в свою очередь, был ограничен в представлении идеи Черчилля относительно способа вовлечения Турции в войну. В своем первом выступлении он в общих чертах сообщил, что поскольку британское правительство считает, что настоящее положение Турции как партнера в боевых действиях будет, вероятно, скорее помехой, чем преимуществом, оно готово обсудить предложения советского правительства. Но позиция Идена резко изменилась после получения сообщения от Черчилля с указанием, что не следует мешать желанию русских, чтобы Турция вступила в войну; если турки войдут в нее «по собственной воле, мы, в принципе, должны согласиться».

Теперь, сообразуясь с этим сообщением, Идеи завел разговор о том, что если нет никакой возможности уговорить или заставить Турцию вступить в войну, то, может, ее удастся убедить позволить союзникам использовать железные дороги, территориальные воды и летные поля Турции в борьбе за Эгейские острова, особенно за Родос. До выяснения мнения президента в отношении этих предложений, как и в случае с предложениями Молотова, Хэлл не высказывал своего мнения.

Молотов был убежден, что Турция не выдержит давления со стороны союзников, да еще поддержанного угрозой о лишении ее поставок оружия. И все так бы и продолжалось до встречи глав правительств, если бы не случайное событие. Британия направила небольшую экспедицию на Лерос, остров по пути к Родосу, которая, если бы не активная помощь турок, закончилась катастрофой. Согласно официальному объяснению британской стратегии этого периода: «Принимая во внимание, что согласно первоначальной разработке захват Додеканеса предшествовал боевым действиям с Турцией, теперь Турция потребовалась для того, чтобы обеспечить безопасное владение Додеканесом».

Историкам известно описание попытки Черчилля уговорить Рузвельта согласиться на размещение необходимых средств для нападения на Pодос и другие острова Додеканеса, даже при том, что это повлекло бы небольшую задержку операции «Оверлорд». Весьма сожалея, Рузвельт отказался. После краха Италии британцы высадились на нескольких маленьких островах, Косе, Самосе и Леросе, оказавшись в зависимости от турецкой помощи.

Читаем: «Турция действительно оказала важную помощь. Она не возражала против следования британских военных судов через ее воды, в течение сентября переправлявших грузы на Самос. Теперь командование на Ближнем Востоке в качестве первого шага стремилось увеличить поставки с Самоса на Лерос и соглашалось переправлять британские войска, которые, возможно, позже были бы вынуждены покинуть острова.

Однако в конце октября требования возросли. Несмотря на непрекращающиеся воздушные операции с баз в Италии и на Ближнем Востоке, постоянное патрулирование и снабжение островов, имели место значительные потери судов… Необходимая поддержка с воздуха, ввиду удаленности от событий на земле, не могла быть особо эффективна. 19 октября начальники штаба сообщили премьер-министру, что следует укреплять Лерос и защищать его с помощью субмарин или в течение ближайших трех недель порядка шести истребительных эскадрилий должны разместиться на посадочных полосах в Юго-Восточной Анатолии».

Черчилль решительно потребовал необходимую помощь со стороны Турции, пригрозив прекращением военных поставок. Перед возвращением в Лондон Идеи условился о встрече в Каире с турецким министром иностранных дел. Он также планировал попросить у Турции разрешения на то, чтобы британские субмарины и торговые суда могли следовать через проливы в Черное море, доставляя грузы Советскому Союзу.

По мнению Молотова, подобные меры выглядели довольно беспомощными. Но Британия твердо придерживалась той позиции, что, если на предъявленное официальное требование о вступлении в войну будет получен отказ, шанс заставить Турцию оказать помощь в удержании Эгейских островов также будет потерян. Молотов неохотно уступил, после того как Идеи пообещал, что в том случае, если он потерпит неудачу и не выполнит возложенную на него миссию, британское правительство будет готово рассмотреть в течение месяца официальное совместное требование о немедленном вступлении Турции в войну. Идеи и Молотов подписали меморандум, по которому их правительства обязались предпринять попытку вовлечения Турции в войну к концу 1943 года и просить Турцию о немедленном предоставлении авиабаз для британских и советских вооруженных сил. Спустя несколько дней и Рузвельт присоединился к этой петиции; Комитет начальников штабов Соединенных Штатов не возражал, при условии что в Восточное Средиземноморье не будут переброшены британские и американские самолеты, корабли и солдаты, необходимые, по мнению авторитетных военачальников, для операции «Оверлорд» и действий в Италии.