Других слов что ли не знаете, — вздохнула голубокожая дама, с укором смотря на притихших девчонок. — Это же просто «фу»!

— И зачем? — удивился я.

— Под настроение, — фыркнула кошка.

— И еще вопрос. Как? — посмотрел на диверсанток я.

— А мы тут освоили одно заклинание, — хихикнула кошка. — Много занимались с тобой кое-чем, вот и произошел прорыв.

— Левитация? — удивился я.

— Не совсем. Смотри!

Миниатюрная девушка вскочила. Покрутила головой, схватила с полки вазочку и высыпала на пол круглые твердые леденцы. Затем положила поверх поднос и уселась на него поджав ноги. А вторая повернулась к ней, и обе сосредоточились. Несколько секунд, и их будто потянуло друг к другу, да так что сидящая на подносе с тихим визгом поехала к подруге, пока не впечаталась в неё. А затем шальные оборотницы еще раз сосредоточились, и теперь стали отталкиваться. Да так сильно, что паршивка на подносе врезалась с разгону в шкаф, и на голову ей упала тарелка с печеньем.

Эфили задумчиво посмотрела на веник, и кажется совсем не для того чтобы заняться уборкой, а пройтись им по подружкам. А девчонки наперебой заверещали:

— Вот! Крутое заклинание! Мы так можем летать. Одна на земле, а вторая парит.

— И ночью они написали это слово, — вздохнула Хели. — Наутро власти города офигели, но деваться им было некуда. Пришлось ставить леса. Смыли какой-то алхимией. Но когда уже разобрали леса, оказалось, что теперь там стала чистая краска, и слово неплохо читалось. Тогда леса установили заново и замазали. Но сэкономили краску, и слово опять осталось, но уже из свежей краски. Тогда уже покрасили большой квадрат, и вроде бы всё.

Я покосился на окно, а дама только развела руками, закончив:

— Но через несколько дней, как говорит алхимик, произошла реакция после дождя. Как-то остатки краски и свежая штукатурка прореагировали. И слово опять проступило. Бургомистр орал, что денег в городской казне на ремонт больше нет, так что пардии объявили сбор средств среди прихожан.

— И собрали быстро, — хихикнула кошка. — Но они куда-то пропали. Вот теперь опять собирают, но уже как-то без огонька.

— Что мы всё об архитектуре? — проворчала лиса. — Нам не терпится показать тебе кое-что. В нашей спальне.

Немолодая эфили только понимающе хихикнула, а я одним глотком допил кофе и встал из-за стола. Я очень рад буду… посмотреть.

Когда мы оказались в спальне, девчонки кинулись на меня, а я не мешкая принялся расстегивать одной блузку. И вдруг она как-то изменилась в лице и отскочила от меня, пробормотав:

— Э-э-э… Дим, давай не сегодня, а?

— Да… — подхватила вторая, застегивая штаны, которые только что хотела скинуть.

— Что происходит? — рыкнул я.

— А что происходит? Могут же девушки просто не хотеть? — пожала плечами Аласи.

— Три минуты назад вы хотели! — обвинительно ткнул в них пальцем я. — А как дошло до постели, то сразу на попятную!

— Ну и что? — проворчала Онила. — Мы же ветреные дуры. У нас мысли и желания скачут как мартышки по веткам.

— Да в том-то и дело, что не только у вас, — вздохнул я.

И тут обе девушки стали враз серьезными, переглянулись и хором произнесли:

— Рассказывай! Все симптомы рассказывай!

Ну я и рассказал. Девчонки похихикали, поспрашивали с кем именно я экспериментировал, но я решил, что персоналии им для диагноза уж точно не нужны.

— Это похоже на проклятье, — сказала наконец кошка. — Точнее не так. Не проклятье, а заклинание, но со схожим действием. Но чтобы не путаться в терминах, пусть будет всё-таки проклятье. Светлое проклятье. И мы слышали о таком. Иногда от матери к дочери в роду передаются артефакты или даже умения… И нужны они чтобы муж не гулял.

— И нахрен такой муж нужен? — проворчал я.

— Ты не понял действие, — покачала головой лиса. — Оно не отбивает от тебя всех девушек. Иначе бы это было темное проклятие, а за такое наложившему, а скорее наложившей это дерьмо на мужчину потом очень сильно прилетит. Оно не дает… э-э-э… Не всех, а только других отталкивает.

— Не понял… — задумался я. — Всех, кроме наколдовавшей?

— Нет! Всех кроме единственной. Которую сам выберешь.

— Еще больше не понял! Вы можете нормально сказать?

— Оно будет отталкивать от тебя всех несколько месяцев. Потом срок, хм… карантина пройдет, и первую же, с которой ты захочешь заняться любовью, не оттолкнет. И ты можешь спать с ней хоть всю жизнь. Но других оно будет отталкивать. Если ты расстанешься с ней и опять выдержишь срок, то можешь выбрать другую.

— Короче говоря, ты теперь не можешь менять девушек как перчатки. Поживешь монахом нужный срок, и потом какая-то девушка может стать твоей.

— А какой срок?

— Неизвестно. Может месяц, может и год. Но скорее всего не менее трех месяцев. А то иметь возможность всего через месяц поменять девушку — это очень жирно. Но ты можешь проверять время от времени, — хихикнула кошка. — Но сам понимаешь, проверка будет одноразовая, а потом жди опять весь срок.

— А он может быть еще и плавающим. То три месяца, то шесть, потом опять три.

— Ладно, — проворчал я. — Это понятно. Теперь еще вопрос. Как-то можно понять, кто эту дрянь на меня наложил?

— Только спросить, — фыркнула кошка. — Найти и прямо спросить, надеясь что виновная не соврет. Но тут есть нюанс… Легче всего это могла сделать девушка, с которой ты переспал. Легче, но не обязательно. Бывает тещи такое накладывают, а бывает и на совсем постороннего можно кинуть эту дрянь.

— Не плоди сущности, сестренка, — покачала головой лиса. — Девяносто девять из ста, что это одна из девушек, с которой Дим переспал.

Я мрачно кивнул и спросил:

— А вы можете это дерьмо снять?

— Нет! — хором ответили девушки. — Это же не заклинание в нормальном смысле. Тут бог нужен. Ну в смысле, демон сильный, настоящий. Может еще дракон справится. Они так-то по возможностям бывают на уровне демонов.

— Да вы же дочери бога! — проворчал я.

— Но не богини же!

Мы помолчали, а затем Аласи задумчиво сказала:

— Впрочем, есть варианты,