Тут же снова заиграла музыка и зазвенели голоса цыганок. Бабушка Гюли подошла к Анхелю, что-то прошептала и скрылась в правом крыле дома, там, где находилась комната Розы.

Анхель обернулся к гостям и улыбнулся. Возможно, он переживал, но не подавал вида. С его молчаливого разрешения праздник средней сестры продолжился.

Софии было слегка неловко, что она схватила Анхеля, но и жалко Розу. Она помнила своих сверстников в пятнадцать лет. Это тяжелый возраст.

– Ясмин! – воскликнула она, чтобы переключить внимание на самое главное. – Я хочу видеть тебя своей невесткой и прекрасной женой моего брата! – Она открыла коробочку и посмотрела на золотой кулон-монету. Взяла его за цепочку, а после улыбнулась Ясмин. Еще с прошлого раза она помнила, что этот момент значит для девушки. Сейчас Ясмин официально станет будущей женой Милоша.

София повесила кулон на шею цыганки. Раздались овации и крики, начались танцы. Милош обнял Ясмин. Ее широкую счастливую улыбку, такую открытую, София видела впервые.

– Все на улицу! – позвал кто-то. – Вас ждет угощение, музыка и песни!

Народ начал выходить, а София осталась, любуясь парой Милоша и Ясмин.

На девушке был надет цыганский наряд, длинные волосы распущены… София тут же вспомнила о Розе. Что значит для цыганок обрезать волосы? И покрасить?!

Она перевела взгляд на Анхеля, тот хмурился. Пока все умилялись и поздравляли Ясмин и Милоша, он подошел к коридору, ведущему к правому крылу дома. Бабушка не выходила, наверняка Анхель переживал.

– Ты можешь сделать вид, что это маленькое недоразумение? – подошла к нему София. – Ей пятнадцать. Через полгода волосы отрастут, а краска смоется.

– У цыган срезанные волосы – недобрый знак, наказание. Так делают, когда изгоняют цыганку за какой-нибудь опрометчивый поступок, например за измену, за преступление… Срезаны волосы только у изгоев.

– Но она не это имела в виду…

– Я узнаю, – сказал он решительно и уже сделал несколько шагов, но София опять его задержала.

– Прости, что влезаю, но, может, ты немного остынешь на улице? И вообще, праздник, а ты нападаешь на девушку. На три дня можешь оставить ее в покое?

– На три? – не понял Анхель. – За три дня я уже успокоюсь. Хотя нет. Каждый раз, когда буду видеть ее синие волосы, начну вскипать, как бык на мулету [5].

– Поэтому ты ничего не потеряешь, если оставишь свое негодование на потом, а сейчас удели внимание гостям и празднику. С Розой все будет хорошо, с ней бабушка. Не стоит лезть в это дело мужчине.

Она направилась к выходу, точно зная, что Анхель пошел за ней. Послушался. Правда, бубнил что-то о своей провинности и сокрушался, что он сделал не так.

– Все так, просто с подростками все немного сложнее.

– Я не помню сложностей с Ясмин.

– Ясмин другая, Роза – бунтарка, но все пройдет с возрастом.

Они вышли на улицу, погода благоволила прекрасному празднику. Во дворе цыгане накрыли длинный стол, на котором стояли самые разнообразные блюда. Казалось, что здесь представлена вся кухня Балкан: от печеной свинки до айвара, каймака и пршута. Меню цыган почти ничем не отличалось от сербского: те же блюда, за исключением алкоголя.

Музыка громыхала. Многие танцевали и подпевали хором. Милош и Ясмин уже сидели во главе стола и наблюдали за танцами.

Здесь было не так много свободного места, если учесть, что столы занимали большую часть двора. София не помнила, чтобы в тот раз они праздновали с таким размахом, и помолвка не состоялась. Сейчас же для всех был настоящий праздник: заключение союза. Еще один шаг – и все увидят рождение новой семьи.

София села рядом с Милошем, а Анхель – напротив нее, рядом с Ясмин. Тут же прилетела Шафранка с блюдом в руках и начала накладывать ему на тарелку плескавицу с картошкой и овощами. При этом так мило улыбалась, что Софии стало дурно. Она даже схватилась за стакан с водой. Анхель отвечал цыганке с улыбкой, но разве он мог по-другому?

– Меня расстроила Роза, – сказала ему Ясмин, когда Шафранка ушла, – я поговорю с ней позже.

– Не стоит тратить свои силы, – ответил он, – и расстраивать себя. Оставь это бабушке и мне. Наслаждайся праздником и едой.

Милош взглянул на Софию, но та лишь пожала плечами, не зная, что еще сказать.

– Я знаю Розу с детства, она, конечно, чудна́я, но не думал, что настолько. Надеюсь, что это недоразумение, иначе припишу ее выходку себе.

– А ты тут при чем? – удивилась София.

– Может, злится, что я забираю Ясмин из дома, – прошептал Милош.

София лишь отмахнулась. Она была уверена, что не это стало причиной. Ни при чем здесь и подростковые выкрутасы, о которых она говорила Анхелю, пытаясь снять напряжение. Было что-то глубже, и пока сложно сказать, что именно побудило Розу так резко изменить себя.

Запыхавшаяся Йована села рядом с Софией, взглядом ища кого-то. Явно Йона. Видимо, подруга уже сама запуталась, зачем ей Йон, если еще вчера решила, что не может быть с ним. София толкнула ее плечом:

– Ты вчера мне говорила одно, но мои глаза видят другое…

– Я же не собираюсь за него замуж, – прошептала Йована, – мы просто общаемся. Мне по душе цыганская музыка и танцы, они такие заводные, – добавила она и снова принялась выискивать взглядом Йона, но увидела выходящую из дома бабушку Гюли и переключила внимание на нее.

Та села рядом с внуком и положила ладонь ему на руку:

– Все утрясется. Каждому отведено свое время. Роза не хочет понять, что ее время еще придет.

Никто ничего не понял, даже Йована зависла. Потом вспомнила про свое предсказание, хотела что-то спросить, но передумала. И так все понятно, что надо выбирать. Она и выбрала. Или нет?

Пока Йована размышляла о своем будущем, София вспомнила про карту короля крестей и посмотрела на Анхеля. Вот в какой прогноз ей хотелось верить, а не в слова бабушки о свадьбе, которая случится раньше свадьбы ее брата и Ясмин.

– Давайте отпразднуем, –