Наши дни

Мы молча смотрим друг на друга. Что же она натворила! Я в ловушке! Заперт, причем намеренно! С ее стороны это, пожалуй, даже смело, и я бы, скорее всего, оценил ее поступок, если бы не изнывал от желания получить дозу. Еще утром я с удовольствием согласился бы запереться в ванной с Иден, а сейчас я просто в бешенстве.

– Ты что, издеваешься? – угрожающе выдыхаю я.

Мне жизненно необходимо отвлечься! А я вместо того, чтобы ехать к Деклану, по милости Иден вынужден торчать тут! Отчаянно оглядываюсь по сторонам, хотя прекрасно знаю, что другого выхода нет. Лезу в карман за телефоном; выясняется, что мобильник остался в комнате.

– Нет, не издеваюсь. – Иден бесстрашно усмехается. Ее ничуть не беспокоит, что мы взаперти. Она настояла на своем и не скрывает торжества.

Оттолкнув ее в сторону, подскакиваю к двери и, ухватившись за ручку, начинаю трясти. Должен же я хотя бы попробовать отсюда выбраться! То тяну дверь на себя, то, наоборот, наваливаюсь на нее всем телом, исступленно надеясь, что замок поддастся. Он сломался год назад, и прошлым летом я уже попадал в похожую ситуацию. В тот раз я прождал в заточении несколько часов, пока меня не освободил вернувшийся с работы Дейв.

– Смирись, – советует Иден.

Застонав, оставляю бесплодные попытки и отхожу от двери. Получается, я не смогу встретиться с Декланом. При мысли об этом сердце начинает бешено колотиться, все тело напрягается, во рту пересыхает. Обхватываю голову руками и запрокидываю лицо к потолку. Ничего не поделаешь, я в безвыходном положении и не получу дозу, как бы она ни была мне нужна. Надо принять это как неизбежное. Зажмуриваюсь и глубоко вдыхаю, стараясь хоть немного успокоиться. Как только Иден на такое решилась!

– Прости, что мне есть до тебя дело. – Она складывает руки на груди, явно не собираясь оправдываться. – Поищи какой-нибудь другой способ отвлечься. Такой, который тебя не убьет.

Тоскливо осматриваюсь по сторонам и вижу свое отражение в зеркале. Ужаснувшись собственному свирепому виду, опускаю глаза. Нельзя злиться на Иден. Она хочет мне помочь и уже сделала для меня больше, чем кто-либо еще. Ей и правда небезразлично, что со мной происходит.

– Я уже нашел другой способ: общение с тобой, – потупившись, тихо признаюсь я. – Только, боюсь, тебя я потерял.

Иден молчит, вероятно, размышляя над моими словами.

– Я помогаю тебе отвлечься? Каким образом? – наконец тихо спрашивает она, выжидательно глядя на меня. Вряд ли она догадывается, что рядом с ней я могу расслабиться и быть самим собой. Не надо притворяться крутым, и это так приятно, что меня тянет к Иден все сильнее и сильнее.

– С тобой все намного проще. – Мои объяснения звучат сумбурно: я не привык говорить то, что думаю. – Когда ты со мной, все остальное отходит на задний план.

– Зачем же это прекращать? – приблизившись ко мне, взволнованно произносит Иден.

Неотрывно смотрю на нее, стараясь не думать о манящих ровных рядах кокаина. Тем не менее мысль о них неотступно преследует меня. Иден робко протягивает руку, и ее прохладные пальчики дотрагиваются до моей щеки.

– Я с тобой, – шепчет она.

– Тогда отвлеки меня, – прошу я, мягко отведя ее ладонь в сторону.

Сейчас мне как никогда хочется забыться, однако простого прикосновения для этого недостаточно.

– Давай лучше поговорим, – чуть слышно предлагает Иден. Нас обволакивает хрупкая, невесомая тишина, и мы оба боимся ее разрушить. – У нас еще ни разу не получалось просто поговорить.

– Ладно, давай.

Опускаюсь на холодный кафель и, привалившись спиной к дверце душевой кабины, вытягиваю ноги. Зажмурившись, вновь сосредотачиваюсь на собственном неровном дыхании. Обычно я предпочитаю другие занятия пустой болтовне, но сейчас готов пойти Иден навстречу. Люблю слушать ее голос. Он успокаивает.

– Может, о Тиффани? – несмело, словно боясь произносить ее имя, просит Иден. – Только без лишних эмоций.

Встрепенувшись, открываю глаза. Иден нерешительно мнется у раковины, настороженно за мной наблюдая. Нашла о ком говорить!

– Можем и о Тиффани, – неохотно бурчу я.

Иден тоже садится на пол, прислонившись к дверце душа и подтянув колени к подбородку.

– Почему ты не хочешь с ней порвать? Ты ведь ее не любишь. Сам меня уверял.

Обвожу Иден взглядом: ее светло-карие глаза, пухлые губы, изящные руки. Она ждет, а я не знаю, что сказать. Все равно она не поймет.

– Не могу, – не вдаваясь в подробности, настаиваю я.

Расстаться с Тиффани – точно не вариант.

– Почему?

Качаю головой, желая уйти от ответа, и тут осознаю, что Иден все равно от меня не отстанет. Рассеянно тру глаза, подбирая слова. История длинная и запутанная. Меня так пугает перспектива объяснять все Иден, что из груди вырывается стон.

Пытаюсь в общих чертах обрисовать ситуацию:

– Тиффани строит из себя милейшее создание. Как бы не так! Стоит хоть чем-то ей не угодить, и она начинает вести себя как настоящая психопатка. Она слишком много обо мне знает, поэтому пока я не могу рисковать.

– Психопатка? – изумленно повторяет Иден. Судя по ее удивлению, Тиффани справилась со своей ролью на все сто. Мы с ней оба неплохо умеем притворяться. – И что же такого она знает?

– Ну… – С чего бы начать? В эти несколько лет Тиффани успела порядочно подпортить мне жизнь. Устроившись поудобней, поясняю: – Ладно. Вот, например. В январе она приревновала меня к одной девчонке. Кто-то ей наплел, что мы по вторникам вместе обедаем. Так она слетела с катушек. Я две недели корпел над эссе по английской литературе, хотел исправить оценку, а Тиффани заявила учительнице, что я списал у нее. В итоге меня на несколько дней отстранили от уроков, а мой средний балл стал еще ниже. В тот же день Тиффани отправила от имени своей матери электронное письмо моей маме: мол, она обеспокоена моим здоровьем, потому что я в школьном подвале курю марихуану. Я и в самом деле покуривал, и только Тиффани было это известно. Мама потом почти месяц со мной не разговаривала. Я уже тогда хотел бросить Тиффани, но она весьма доходчиво растолковала, что меня не отпустит. Вот так все и тянется до сих пор. Поэтому порвать с Тиффани – не выход. От нее можно ожидать чего угодно, у нее на руках все козыри.

Внимательно выслушав меня, Иден какое-то время раздумывает.

– А что еще она знает?

Придется сказать. Хотя подробности можно опустить.

– Помнишь первый день лета? – спрашиваю я, не глядя на Иден: слишком больно будет увидеть, что она во мне разочарована.

– Конечно. Днем меня доставал отец, а вечером – отстойное барбекю, на которое ты так бесцеремонно ворвался.

– Да, именно. – Рассеянно ковыряю дырки на джинсах, собираясь с духом, чтобы продолжить откровения. Странное чувство. Обычно я ни с кем такие вещи не обсуждаю. – Я тогда был ужасно зол…