к братьям. Они, как и я, считают, что вы госпожа, достойны самого лучшего.

– Для меня это очень-очень большая честь, – полушёпотом отозвалась Лала со смущённым личиком. – Но зачем же столько… беспокойства, отче? Я думала, вы сами проведёте обряд, ну… как бы… по-домашнему. А тут и дюжина монахов просвещённых, и святыни великие. Чрезмерно. Не нужно было.

– Простите, я с вами не соглашусь, дочь моя, – уважительно возразил отец Тай. – Поймите же, вы чудо! У нас все только рады вам помочь, хоть как-то оказаться вам полезны. Что до святынь, я думаю, отныне их станут ещё боле почитать, когда они соприкасались с феей. В обители гордиться будут этим. Предмета святость ведь не в нём самом, а в том, что было с ним, кому он был потребен. Мне ваша скромность очень по душе, вы добродетельны, сие весьма отрадно. Но в данном случае отсутствуют причины, чтоб вам её излишне проявлять. Вы только осчастливили здесь всех – меня, наш храм, обитель, моих братьев – нас честью одарив обряд для вас исполнить. Надеюсь, он вам пользу принесёт.

– Спасибо, добрый отче, – тепло поблагодарила его Лала.

Тем временем отец Геон достал из сумки бутыль, налил из неё воду в чашу, после чего убрал бутыль обратно в сумку. Сумку он вынес из круга, поставив в стороне.

– Всё готово, – сообщил он сдержанно, вернувшись к остальной троице. Сотворил над Лалой знак благословления. – Пройдёмте со мной, дочь моя.

Лала послушно отправилась за ним. Рядом с разложенной на полу верёвкой отец Геон остановился.

– Здесь нужно вам разуться и войти в круг, не переступая его, через его разрыв, – попросил он.

Лала скинула туфельки, прошла внутрь круга меж несомкнутыми концами верёвки.

– Ступайте прямо на плащаницу, – промолвил отец Геон.

Лала послушалась. Отец Геон тоже разулся, вошёл вслед за ней в круг, присел и сомкнул оный, завязав концы верёвки в узел. Круг был достаточно большой, чтобы внутри него свободно перемещаться. Отец Геон поднял два белых камня, лежащих около плащаницы, окунул их в чашу и протянул Лале.

– Возьмите в каждую руку по камню, зажмите в кулаки и уж не разжимайте до самого конца обряда, пока я не скажу.

Лала всё выполнила. По её личику было видно, что ей и любопытно, и волнительно.

– Вы можете лежать на спине, дочь моя, вам крылья не мешают? – озадачился отец Геон.

– Нисколечко не мешают, – ответствовала Лала.

– Тогда ложитесь на плащаницу на спину, головой к алтарному подиуму.

Рун думал, сейчас крылышки Лалы опадут, став мягкими к удивленью жрецов, но удивила она его самого, просто расправив крылья и прижав к телу, в результате, когда она легла, они распластались под ней и были видны во всей красе, словно обрамляя её, подчёркивая её собственную красоту. Не залюбоваться невозможно.

– Отведите руки от тела на небольшой угол, – повелел отец Геон.

Лала чуть расставила руки в стороны.

– Ещё, – сказал отец Геон. – Ещё, ещё. Вот так. Идеально! Теперь лежите спокойно, ни о чём не волнуясь.

Он сел на колени напротив ступней Лалы, стал творить над ней знак покаяния, бормоча молитву. Отец Тай с интересом подсчитывал число знаков. А Геон всё творил, и творил, и творил.

– Восемьдесят! – шепнул отец Тай Руну, когда Геон всё же окончил начертание. – Восемьдесят знаков! И это читая молитву. Как можно делать это, читая молитву, и не сбиться, я не знаю. Отец Геон великий мастер!

Геон тем временем поднялся, взял чашу, подошёл к правой руке Лалы, присел рядом на колени, полил кулачок Лалы с зажатым камушком водой, зачерпнув ту в горсть рукой. Потом прошёл к левой руке, сделал то же самое. Вернул чашу на прежнее место, принялся медленно ходить вокруг Лалы по часовой стрелке, бормоча молитву и сотворяя над ней знак испрашивания благодати. Отец Тай снова озаботился подсчётом начертаний. К своему безмерному огорчению он несколько раз сбился, но тем не менее приблизительное количество определить смог.

– Больше ста! – в неописуемом изумлении сообщил он. – Больше ста! Вот что значит сила просвещенья! Великий муж учёный. Одаренный талантами богами.

Отец Геон снова взял чашу, прошёл с ней к стопам Лалы, сел на колени, полил сначала правую стопу, затем левую. Встал, вернул чашу обратно. Теперь уж принялся ходить против часовой стрелки вокруг Лалы, бормоча молитвы и творя знак очищения. Отец Тай более не пытался считать, просто смотрел на всё это действо с восторженным благоговением. Лала лежала, чуть разомлевшая, словно убаюканная происходящим. На её личике было умиротворение. Отец Геон закончил творить знаки, взял чашу, прошёл к голове Лалы, сел рядом на колени.

– Закройте глаза, дочь моя, и пока не открывайте, – попросил он.

Лала послушалась. Он немного полил ей лоб. Поставил чашу рядом с собой. Взял расшитую рунами тряпицу, опустил в чашу, дал ей пропитаться водой. Вытащил её, отжал неторопливо, развернул, положил Лале на лицо. Далее начал водить над головой Лалы руками, делая круговые движения во все стороны и читая молитву, бубня её громче, чем прежде, но столь монотонно, что слова сливались, затрудняя разобрать их.

– Ой! – проговорила Лала вдруг удивлённо и радостно.

А Геон всё продолжал бубнить и выполнять пассы руками. Этот длилось долго. Может пять минут, может десять. Его голос не то чтобы усыплял, но слегка отключал сознание ровным размеренным звучанием. Рун на какое-то время будто выпал из происходящего. Вроде бы и не спит, однако и полноценным бодрствованием сие состояние сложно назвать. Странно себя чувствовал. Словно частично не здесь сейчас.

Рано ли, или поздно, но настал момент, когда в храме воцарилась тишина, вернув Руна в реальность. Отец Геон замолчал. Сложил руки на коленях с усталым видом. Вздохнул облегчённо. Снял с лица Лалы тряпицу, свернул, положил рядом с чашей. Взял кинжал, поднялся, прошёл к противоположной части круга, со стороны ног Лалы, разрезал его, развёл концы верёвки. Вышел через образовавшийся проход.

– Открывайте глаза и поднимайтесь, дочь моя, – сказал он.

Лала встала. Личико её было немного потерянным, но при этом сияло детским восторженным воодушевлением.

– Пройдите ко мне через разрыв в круге, – позвал её отец Геон.

Лала неуверенной походкой проделала необходимые шаги, оказавшись подле него. Отец Геон протянул к ней руки ладонями вверх:

– Передайте мне камни.

Лала положила ему камушки на ладони.

– Вот и всё, дочь моя, – поведал отец Геон. – Как вы себя чувствуете?

– Удивительно! – отозвалась Лала радостно. – Очень… необычно. Сначала… в начале обряда… мне просто спокойно стало. А потом. После того, как вы тряпицу мне на лицо положили.