И тут Алексей почувствовал, что его защитные силы слабеют. Будто стенки белого стакана, в который он самого себя упрятал, постепенно истончаются. А дрон, словно почувствовав его нарастающую немощь, зашевелился и приподнял свои глаза-линзы и антенны в его сторону. «К черту червяков, – подумал он, – у меня главная цель – объект. И если я его не поражу прямо сейчас, он вряд ли даст мне уйти безнаказанным».

Он не стал восстанавливать вокруг себя защиту – нет времени, да и вряд ли получится во второй раз, так скоро после первого. Сейчас надо сосредоточиться на цели. У него осталось лишь две бутылки с зажигательной смесью.

Он достал предпоследнюю. Поджег запал. Не стал долго ждать, прицелился и метнул ее. И еще в полете почувствовал, что бросок на этот раз удачный. Да! Он попал точно в центр объекта, прямо в макушку дрона. Бутылка разбилась, горючее растеклось. Но – не загорелось!

В отчаянии он смотрел на аппарат. Что случилось? Фитиль задуло ветром в полете? Или он недостаточно хорошо был смочен бензином? Но результат оказался плачевнейшим: снаряд попал в цель, однако никакого эффекта не возникло: ни дрон, ни аппарат, его доставивший, не были нисколько повреждены! Лишь беспилотник поднял, словно в удивлении, свои глаза-линзы и антенну. Данилов почувствовал разочарование и отчаяние.

Однако у него оставался последний «коктейль». Алексей не стал долго с ним заморачиваться, доверился инстинктам. Поджег запал, выждал почти до момента, когда огонь достигнет крышки, и швырнул, стараясь, чтобы рука и тело сами повторили предыдущий бросок. Бутылка закувыркалась, приближаясь к дну провала – ему показалось, что она летит бесконечно долго – словно в замедленной киносъемке. В какой-то момент ему даже на радостях показалось, что она, словно чемпионская пуля в тире, ударит в след от первой пули и угодит точнехонько в середину объекта, в макушку дрона. Однако нет – бутылка свалилась на край аппарата. Она раскололась, растекся «коктейль». И, слава богу, загорелся. Вот только пострадает ли дрон? Или беспилотник – который был главной целью и главным врагом – сейчас подскочит, взлетит и уйдет от пожара?

Но – нет! Жидкость от последнего снаряда соединилась с той, которую разлила предыдущая. И она вся вспыхнула! Алексею показалось, что он видит, как корчатся в пламени объективы и антенны дрона!

И в тот же самый момент он почувствовал, как силы покинули его. И лопнул тот стакан, которым он огораживался от мира. Его мысли вырвались из кокона, и он стал уязвим для окружающего мира. Однако аппарат, похоже, слишком сильно пострадал от его последнего броска и не мог больше поразить его.

Алексей глубоко выдохнул и посмотрел на объект. Дрон догорал. Лопнули его линзы, расплавилась и растеклась антенна.

Означало ли это победу? Данилов не знал. Он теперь был беззащитен, но никто его не атаковал.

Он развернулся, подхватил опустевший, но пропахший бензином мешок и побрел по направлению к вертолету. Варя и Ефрем с напряжением и опаской вглядывались в его лицо.

– Все нормально! Нормально! – помахал он им. – Я сжег их!

И тогда Варя запрыгала от радости и бросилась к нему со всех ног.

* * *

Откуда-то появились и стали пересвистываться и шнырять мелкие приполярные пичужки.

В обнимку Варя и Данилов вернулись к вертолету. Ефрем с напряжением и подозрительностью оглядел лицо молодого человека.

– Да в порядке я, в порядке, – засмеялся тот. – Меня не подстрелили.

Всматривался в него и лежащий связанный Сабуров – однако с другим выражением: надежды на то, что Алексей потерпел поражение. Поняв, что Данилов не пострадал, он разочарованно застонал сквозь кляп.

А Данилов почувствовал вдруг такое опустошение, такую слабость, что, казалось, даже ноги не удержат его.

– Ты так побледнел, – промолвила девушка, всмотревшись в его лицо. – Ты в порядке? Приляг, полежи. Или выпей водки. У нас осталось.

– Нет. Некогда. Пока солнце не село. Мы еще не закончили. Но ты должна мне помочь.

– А что такое?

– Пойдем, увидишь. Давай возьмем снаряжение.

Они сложили в рюкзак необходимое оборудование. Данилов прихватил канистру с оставшимся бензином.

– Я вам нужен? – спросил Ефрем.

– Нужен, – откликнулся Алексей. – Возьми, пожалуйста, телефон – у тебя ведь он с камерой, да? – и запиши на него все, что здесь происходит. Начни с того, кто мы и где находимся. И что с нами творилось. Только точных координат не называй. И наших имен. Будешь нашим специальным корреспондентом.

– Хм, пожалуйста. Эта работенка по мне!

Второй пилот повеселел и достал из кармана смартфон. «Как он, – подумала Варя, имея в виду Данилова, – заранее определил, что Ефрему в радость это дело? Или просто некому больше было его поручить?» В другой момент она как сотрудница комиссии резко возражала бы против подобного репортажа – ведь попади он в Сеть, количество посвященных возрастет с четырех человек до бесконечности. Но сейчас ей показалось, что ее возлюбленный все делает правильно. Не зная, почему, она поняла, что запись может им пригодиться. Ефрем начал негромко бухтеть в микрофон: «Мы находимся в Яранской области, примерно в трехстах километрах от областного центра. Наш вертолет попал здесь в аварию…»

А Варя с Даниловым отправились к провалу.

– Знаешь, что самое смешное? – сказал он негромко.

– Ну? – переспросила она в стиле местных жителей.

– Если вирус уже здесь, в воздухе, то мы заражены. И пилоты тоже. А мы стараемся!

– Ха-ха-ха, – мрачно передразнила она.

Не доходя до провала метров пяти, оба остановились на том самом месте, откуда Алексей метал самодельные снаряды в инопланетный корабль. Его стало видно: овальная, сильно вытянутая, плоская, черная тарелка метров четырех в длину, а на крыше – оплавленный дрон с потухшими глазами-камерами и антенной, спекшейся в жаре напалма.

Молодой человек начал доставать из рюкзака необходимое снаряжение, заранее прихваченное из Москвы.

– Вниз пойду я, – как об обыденном, само собой разумеющемся факте сообщил Алексей. При других обстоятельствах она, возможно, и поспорила бы. Но не сейчас. Провал нисколько не притягивал своим мрачным зевом – хотя обычно Варю манило все неизведанное. Ей представлялось, что от него исходит что-то жуткое, надмирное, нечеловеческое. Чтобы избежать размышлений об этом, она стала помогать Данилову, но все же осведомилась:

– А зачем туда вообще спускаться?

Возлюбленный секунду поколебался, но все-таки поманил девушку к краю кратера. Осветил дно фонарем – и она непроизвольно отшатнулась.

– Что это?

– Похоже на опарышей, – усмехнулся Данилов.

Девушка вглядывалась в пляшущий луч фонаря, который усиливал неверный, меркнущий свет приполярного дня. Она видела множество крошечных белых червяков. Они на дне. Ползают, извиваются.