ментов. Тебе надо поддерживать имидж крутого парня, этакого Джеймса Бонда. Разве не так?

Эти слова вызвали у меня улыбку. Над рекой снова громко закричали чайки.

— Вы не преувеличиваете мое эго?

— Возможно.

— В Москве, вы надеялись получить деньги. А в Сочи?

— Правильнее было бы сказать хотели вернуть долг. Денис, все не так, как тебе кажется. В Сочи была простая цель: развести вас, в смысле разъединить. Как только бы ты остался один, вопрос урегулировали.

— Ну да, попади я к вам в Сочи, вы бы меня…

— Уговорили.

— Как?

— Сам понимаешь… Деньги. Ну и напугать слегка, — он улыбнулся. — Когда ощутил проблему на собственной шкуре, решения даются легче.

— Слегка?

— Ну что ты заладил.

— Что от меня требуется?

Хорек молчал. Казалось он пытается преодолеть последние сомнения. Я вдруг понял, что мой собеседник колеблется. Наверное мое поведение казалось ему недостаточно понятным.

— Да по сути малость, — задумчиво сказал он. — Поможешь убедить Адамчика сделать правильный выбор. Ну и может еще что … Теперь понимаешь, что убивать тебя не было смысла.

«Врешь! — подумал я. — Убрав меня, легче напугать Адамовича, — проще и эффективней. Но что-то пошло не так».

— Тогда зачем инсценировать нападение, если конечно это инсценировка, могли бы прямо выйти на меня.

— Зачем? Денис, не надо считать нас идиотами. Если бы пришли к тебе сразу, ты не согласился бы, принял меры…

Хорек конечно прав. Но я все равно собирался доказать, что он идиот, назначив встречу. Идиот, упоенный верой в собственный план.

— Ты нужен Адамовичу, — продолжил он, — лишь до тех пор пока подставляешь голову под пулю. Ты, извини за прямоту, прокладка между ним и его проблемами. Сам понимаешь?

Я кивнул.

— Твой Адамчик ценит деньги выше дружбы, и вообще больше всего остального вместе взятого.

— Не поспоришь, — искренне поддакнул я. — Он и не скрывает, что деньги для него все: работа, любовь, хобби…

— Ну вот, — профессор развел руками.

— Петр Петрович, вы совершенно зря считаете меня, совсем бескорыстным — сказал я подумав. — Давайте ближе к делу.

Хорек смотрел на меня не отрываясь. «Хренов психолог» — подумал я. Затем потер ладонями лицо, как делают когда снимают усталость или принимая важное решение.

— Что ты расскажешь Адамчику, по поводу встречи?

— Что как я и предполагал, на встречу никто не явился.

Хорек погладил подбородок тонкими пальцами:

— Может и сгодится, — сказал он

Я судорожно сглотнул, так, чтобы он видел, глаза алчно загорелись. Похоже мой вид удовлетворил его, потому что он слегка расслабился. Он хотел верить в предательство, а я поддерживал веру.

— Мой интерес? — хрипло спросил я

— Для тебя есть предложение, — уклончиво начал профессор.

— Сколько?

— Пятьдесят тысяч…, — он отвел глаза в сторону и потер губу.

— Немного, — усмехнулся я. — В долларах?

— В евро.

Я громко кашлянул пару раз — выиграл немного времени, прикрыл глаза и выругался про себя: «Недорого же меня ценят!»

Как бы подтверждая это в голосе хорька появилась некая покровительственная снисходительность. Ничего, ничего мое самолюбие потерпит. Пусть притупит контроль, почувствует свое преимущество и уберет сомнения…

— Немного… задумчиво протянул я. — Нет.

— Что нет? — профессор понизил голос, тон стал почти неприязненным.

— Адамович может сказать нет, — безразличным голосом ответил я. — Он не из робкого десятка, пропадет тогда ваш полтинник.

Профессор помолчал глядя куда-то вдаль:

— Думаю, это станет невозможным.

— А если ваше предложение не устроит меня?

Я изображал простодушие и безобидную недалекость, и мне казалось, что профессор, вовсе неглупый человек, клюнет на это. Хотя, если я включаю режим простака — мордоворота, попадаются весьма умные люди.

Хорек сверлил меня маленькими недоверчивыми глазками за стеклами круглых очков. Потом изобразил некую ужимку недотягивающую до улыбки.

— Тогда что вы здесь делаете? — сказал он неожиданно перейдя на вы.

— Хотя, думаю, и для вас это невозможно. Надеюсь объяснять не надо?

— Надо. Хочу послушать.

— То что до сих пор походило на шутку, для вас может оказаться всерьез, — он сказал это просто и без всякого выражения. — И тогда придется дорого заплатить.

Я скорчил недоверчивую гримасу, обнажив передние зубы:

— Дорого?

— Ты лучше меня знаешь, что Адаму не на кого рассчитывать. — Хорек взял себя в руки и снова перешел на ты. — Приятелей у него вагон и маленькая тележка, но никто за него не подпишется. Сдадут при первой возможности… Ну а если подпишутся, то за большие деньги. Проблема в том, что Адамович жаден, и платить не захочет. А как известно скупой платит дважды… Остаешься один ты. Лично тебе зачем рисковать? — хорек смотрит на меня насмешливо и зло. — Ты настолько обеспечен, что случись что, не дай бог конечно, твоей жене будет на что жить и учить ребенка? Спокойствие дорого стоит, — Потом очень вежливо, почти застенчиво улыбнулся, и пояснил, — А у тебя любимая дочка… Хорошая школа, пятый «А» класс, кажется?

Говорил он по-прежнему ровно монотонно, ничего не выделяя интонацией и никак не проявляя чувств. И от этого произносимые им слова звучали особенно угрожающе.

У меня перехватило дыхание. Сердце глухо ударило в груди. Я выдавил улыбку:

— Любимая…

Кровь вместе с рассудком отлила от моей головы, оставив там единственную мысль: убить сидящую рядом тварь.

— Это всего лишь бизнес, — извини за избитость фразы.

Хорек надул губы и со значением смотрел на меня. Ему могло показаться, что я не слушаю, но я все слышу, хотя в голове у меня стучит одно: угрожают семье. Угрожают семье! Угрожают моей семье!!!

— Да и то правда, он возьмет и улетит семьей за границу? — он старался «дожать» меня. — А у тебя деньги чтобы прятать семью есть? Ты подумал в какой школе будет учится дочка? Может Адамович одолжит? Он глупый стал от жадности, кинул людей, они огорчились.

— Порядочность — смерть для предпринимателя, — задумчиво сказал я.

— Это чьи слова? Рокфеллера?

Я сидел словно оцепеневший. Его слова доносились до меня откуда-то сверху, с купола беседки.

— А так ты получишь круглую сумму, конечно, после решения вопроса…

«Значит я был прав — лихорадочно крутилось в голове. — В их понимании, ценность, которую я представляю, — идиот, рискующий головой за зарплату. И значит, если меня не удалось устранить, можно перекупить».

Я продолжал молчать. Подумал о том, что угроза семье — была ошибкой, так как теперь, я становлюсь для них очень опасен.

— Адамович человек удачливый, а удача — великий уравнитель, — сказал я, только для того, чтобы не молчать. — Кажется еще Кольт говорил примерно так.

Теперь замолчал он, задумчиво глядя вдаль. Вдалеке появилась женщина с коляской.

— Он может и удачливый. Ну а вы Денис Сергеевич? — Хорек опять