словно давая понять, что разговор окончен. Саша растерянно постояла на пороге еще около минуты. Затем вышла из мастерской, аккуратно, почти бесшумно прикрыв за собой дверь, и отправилась обратно в город.

Когда она добралась до вокзала, уже рассвело. Саша неторопливо пересекла пустынную площадь. Прошла мимо вечно молчащего фонтана, мимо обколотой бетонной урны, наполненной окурками. Поднялась по стоптанным ступеням, потянула на себя тяжелую стеклянную дверь. Вокзальное нутро было еще совсем сонным, ночным, неуютно-гулким. В зале ожидания сидели несколько человек: зябко дремали две пожилые женщины, мальчики-подростки насупленно смотрели в телефоны. На синем табло светилась неподвижная информация об одном-единственном поезде, до отправления которого оставалось больше часа. В углу за кассами щурился темным узким окошком новый газетный киоск. Саша прошла здание насквозь и вышла к платформам.

Снаружи не было ни пассажиров, ни встречающих. Только вокзальный дворник в оранжевом жилете лениво сметал в кучу использованные билеты, обертки от мороженого и арбузные корки с остатками розовой мякоти. С остатками переспелого тушинского лета. Возле сметенного мусора кружили, громко хлопая крыльями, напористые бойкие голуби. Пытались клевать недоеденную арбузную плоть. Водянистое розовое угощение, оставленное летними, возможно, все еще каникулярными людьми. Небо – тоже как будто розовато-арбузное – накрывало рассветным сентябрьским холодом.

Саша добрела почти до конца первой платформы и остановилась около металлического П-образного барьера. Обхватив себя за плечи, сжалась от порыва колкого пыльного ветра. Где-то слева, за служебно-техническим корпусом шумел медленно просыпающийся город. Его отдаленный шум складывался сам собой в отзвуки голоса Левиного врача.

– Это будет как второе рождение, – снова и снова говорила усталая женщина в белом халате.

– Ничего не обещаю, – перебивал ее Слепой Художник. Пронзал пространство невидящей чернотой глаз. Его равнодушный голос, казалось, лился отовсюду, расслаивался на бесконечное эхо.

Саше никто ничего не обещал. Но, возможно, где-то далеко уже мчался по направлению к тушинскому вокзалу столь желанный, столь ожидаемый ею поезд. Тот, которого не было на табло расписания.

– Я буду ждать тебя, Лева, – сказала Саша, глядя в рассветную зыбкую даль. – На этот раз я буду готова к твоему появлению.