Черные глаза выражали сострадание. Не в силах вынести этого, Кристина взглянула на дверь.

– Теперь я могу идти?

Вместо ответа Дамиан набросил на плечи девушки длинную накидку и запахнул ее.

– Путь не близкий, а ночь сегодня прохладная.

Они стояли под темными окнами дома Дрейтонов. Дамиан наклонился, чтобы лучше слышать девушку.

– Вы не войдете? – спросила она. Кристине казалось странным расставаться у порога после того, как они столько ночей провели вместе. Как теперь пережить хотя бы одну, зная, что он жив, но не может прийти к ней?

– Скоро рассвет. Я должен вернуться затемно, Кристина… – Голос Дамиана сорвался. – Корнуоллис поджидает прибытия новых сил. На помощь ему идет целая эскадра. Он, наконец, понял, что в Уильямсберге не следует располагать лагерь, и двинул войска сюда, готовиться к встрече кораблей. Надеюсь, вы сохраните нашего ребенка. Скоро произойдет решающее сражение. Вероятнее всего, сначала на море. Прежде Йорктауну не удавалось избежать потерь. Прошу вас прислушиваться к советам моих родных. Если я срочно понадоблюсь вам, пошлите записку Нику, владельцу таверны, расположенной у подножия холма.

Кристина кивнула.

– Не волнуйтесь, со мной все будет в порядке. Роберт сказал, что англичане не причинят вреда леди Джереми.

Дамиан схватил ее за плечи.

– Вы будете меня ждать?

Янтарные глаза блестели, как теплое летнее солнце.

– Я буду здесь, – уклончиво ответила Кристина.

Он принял этот ответ, не смея пока спрашивать о большем.

Через несколько минут Дамиан скрылся за выступом холма. Кристина повернулась к дому. Ей придется вернуться туда одной.

Она никогда не узнает, как трудно ему было уйти, понимая, что война вскоре закружит их в своем безжалостном водовороте и, возможно, разлучит навсегда. Дамиан верил в свою удачу и в мужество Кристины. Он заставил себя идти вперед и думать о будущем.

Увидев Кристину, София Дрейтон расплакалась от радости. Лорна тепло обняла девушку за плечи. Лишь Мара взглянула на нее с откровенной враждебностью. Когда Кристина исчезла, Роберт кратко пересказал женщинам слова Дамиана, чтобы объяснить ее похищение. Однако ни один из братьев не мог объяснить возвращение Кристины, поскольку оба отправились на войну. Понимая, что враждебность Мары имеет основания, Кристина не обижалась на нее. Дамиан требовал преданности от всех. Женщинам не пришлось долго обсуждать загадочную историю исчезновения и возвращения Кристины. Как и предупреждал Дамиан, Корнуоллис вывел войска из верхних районов Портсмута и Уильямсберга и уже на следующий день первые отряды англичан вышли на отвесную береговую линию, с которой открывался вид на море и на Йорктаун. Полчища вооруженных солдат заполонили прежде свободные земли, превращая их в наспех сооруженные фортификационные укрепления. Йорктаун замер в напряженном ожидании.

Мара убеждала мать собрать вещи и отправиться на плантацию, но миссис Дрейтон не хотела покидать дом. Шансы на то, что плантации, так же как город, окажутся в зоне военных действий, были достаточно высоки. По крайней мере, здесь их окружали соседи.

Именно это София и выдвинула в качестве аргумента, но Кристина ясно видела страх в глазах пожилой женщины. Миссис Дрейтон точно знала, что ее сыновья примут участие в битве. Сообщение о них могло добираться до плантаций неделями. Ее сердце не вынесло бы напряженного ожидания. Кристина не вмешивалась в спор, однако вздохнула с облегчением, когда София Дрейтон все же настояла на своем. Дамиан сказал, что первая схватка произойдет на море, и он будет в ней участвовать. Зная об этом, Кристина не хотела покидать дом.

Когда первые отряды англичан вошли в Йорктаун, в доме были три женщины и несколько слуг. Многие соседи оставили город. Некоторые закрыли двери и притаились, глядя, как гордые офицеры скачут на откормленных скакунах через центр Йорктауна. Великолепные военные формы, расшитые галунами и украшенные блестящими медными пуговицами, резко контрастировали с жалкой экипировкой отрядов добровольного народного ополчения, которые скрывались в лесах за городом.

Поднявшись на второй этаж, Лорна предупредила женщин о приближении солдат. Самые большие дома и таверны отводились под жилье офицерам. Слуги принесли весть о том, что Корнуоллис занял дом губернатора Нельсона. Особняк Дрейтонов, по всей вероятности, тоже не обошли бы стороной.

Город был взят спокойно, без насилия и жестокости, поскольку в нем не осталось никого, кто мог бы дать отпор. Каждый мужчина, способный держать в руках оружие, присоединился к отрядам народного ополчения, предводительствуемым губернатором, или примкнул к Континентальной армии, возглавляемой маркизом Лафайетом. И те и другие заняли оборону под Йорктауном. В городе остались лишь женщины да преданные британской короне люди, которые не оказывали сопротивления.

Неожиданно раздавшийся яростный стук в дверь удивил и встревожил женщин. Солдаты в красных мундирах налегли на двойные двери, раздался страшный треск, и вскоре топот грубых сапог гулко разнесся по всему дому.

Лорна схватила старое ружье, оставленное одним из братьев. Мара взяла с каминной полки бронзовый подсвечник. Взглянув на Кристину, София крепко сжала в руке вязальную спицу.

Снизу донесся пронзительный крик служанки, затем послышались глумливый смех и проклятия. Женские крики стали приглушенными, словно кто-то закрыл рот девушки ладонью.

Сдавленные крики продолжались. Они выражали ужас и страдание. Кристина побледнела, внезапно догадавшись о том, что происходит внизу. Жуткие рассказы, которые она не раз слышала об этой жестокой войне, приобрели для нее реальные очертания.

Кристина лихорадочно обвела глазами комнату, пытаясь найти путь к спасению. Можно было спуститься вниз по виноградным лозам, но она понимала, как трудно сделать это в нижних юбках и корсетах. Жалкий подсвечник да старое ржавое ружье не защитят их от десятка мужчин. А те, что орудовали внизу, похоже, были просто в бешенстве. Взгляд Кристины задумчиво скользнул по прекрасному лицу Мары. Эта девушка понятия не имела о том, какой подвергается опасности. София Дрейтон умерла бы от горя, как это произошло с Элеонор Мактавиш, если бы что-то плохое случилось с ее дочерью.

В янтарных глазах сверкнула холодная решимость. Кристина поняла, что должна вызволить из беды близких ей людей.

Решительно поднявшись, она отдала женщинам несколько коротких, точных распоряжений:

– Мара, положи подсвечник и ложись на кровать. Представься больной, воспользуйся пудрой, горячими компрессами, словом, всем необходимым. Лорна, становитесь у дверей. Никому не позволяйте входить, пока не услышите мой голос.

Поскольку Мара отказалась подчиниться, Кристина обратилась к Софии:

– Заставьте ее сделать то, что я говорю. Если спросят, скажем, что она больна оспой.