Разделение верховной ставки на «главную» и «вспомогательную» оставалось и на новом месте в украинской Виннице, где она разместилась примерно в это же время. Единственным офицером из зоны 2, которого помощники Гитлера включили в списки, был полковник Момм, который опять отлично справлялся со своей работой, оказывая внимание каждому от генерала до рядового.

Одной из самых неотложных задач штаба оперативного руководства ОКВ была реорганизация системы командования на так называемых театрах войны ОКВ с целью подчинить каждый из них одному командующему. Такая форма организации была очевидной для руководства совместными операциями с участием разных видов вооруженных сил; кроме того, к 1942 году война приняла такой мировой масштаб, что для верховной ставки было бы нереально и ошибочно пытаться управлять по-другому, кроме как «ослабив поводья», то есть издавая директивы общего характера по оперативным вопросам. В любом случае штаб оперативного руководства ОКВ был столь малочисленным, что нам казалось необходимым передать большую часть полномочий командующим этими театрами и в то же время навести хоть какой-то порядок в почти непроходимых джунглях инстанций и командных цепочек, которые являлись особенностью временно «недействующих» театров войны. В дополнение к штабам сухопутных войск там имели свои штабы такого же уровня флот и авиация; все действовали независимо друг от друга, и не было единого командования даже для организации обороны конкретного района. Были и другие начальники, каждый со своей командной цепочкой; достаточно упомянуть лишь наиболее важных из них: начальник штаба сухопутных войск при ОКВ, отвечающий за боевую технику; генерал-квартирмейстер сухопутных войск, отвечающий за управление в тыловом районе; рейхсфюрер СС, представляющий особые интересы войск СС.

Не было смысла даже рассматривать реорганизацию в Норвегии, поскольку там командная система создавалась по личным указаниям Гитлера в 1940 году, а он считал ее самой удачной из всех возможных; более того, лица, занимавшие там высшие посты (включая рейхскомиссара Тербовена), были такими, что перспективы любой реорганизации не вселяли никаких надежд. Не стоял вопрос и о Северной Финляндии, потому что она рассматривалась в основном как сухопутный театр военных действий. В Северной Африке авторитет Роммеля был столь высок, что было бы излишним, производя изменения в нашей собственной структуре, расстраивать его отношения с итальянцами, которые теоретически осуществляли там командование.

На остальных театрах войны или оккупированных территориях нам никогда, ни в то время, ни позже, не удавалось создать по-настоящему единое главнокомандование. Это относится ко всему Западному театру, от северной оконечности Голландии до Пиренеев, и к огромному региону Юго-Восточной Европы и Балкан до Эгейского моря и Крита. Например, Кессельринга назначили главнокомандующим на Юге, но в течение длительного времени его полномочия ограничивались командованием 2-м воздушным флотом. Гитлер любил такие громкие названия штабов и другие пышные наименования: «штурмовые дивизии» – для только что сформированных и не проверенных в бою соединений или «бригады» – для усиленных батальонов и т. д. Однако что касается широких полномочий, то он предпочитал оставлять их за собой – и чем дальше, тем больше. Точно так же появился и «главнокомандующий на Западе», с начала марта им стал фельдмаршал фон Рундштедт, которого снова призвали на службу; на Балканах уже был «главнокомандующий вермахта на Юго-Востоке»; но ни у одного из этих армейских штабов высшего уровня, ни у штаба группы армий «Д» в Париже, ни у штаба группы армий «Е» в Салониках, не было реальных прав командования, помимо тех, которые они уже имели в отношении формирований сухопутных войск на своей территории. Гитлер еще не решался делать что-то такое, что не понравилось бы гросс-адмиралу Редеру или Герингу, но, возможно, в конечном счете за этим стояли осуществляемые им радикальные перемены, которые вызывали в нем нежелание допустить, чтобы какие-то значительные силы вермахта на отдельных театрах войны подчинялись одному человеку – теперь, когда он сам лишил ОКХ прежней власти над всеми этими театрами.

Йодль, предположительно, знал о существовании такого нежелания, и, может быть, именно по этой причине он отвергал все доводы своего штаба о необходимости более четкой командной системы. Он был вполне готов согласиться, что ему со своим штабом придется обращаться за помощью к Гитлеру по разным вопросам, связанным с теми театрами военных действий, за которые отвечало ОКВ; такая необходимость несколько раз возникала в мае 1942 года. Шерфф записал следующие примеры: «Фюрер приказал, чтобы любая информация и помощь, необходимые для осуществления общего руководства вермахтом, предоставлялись по первому требованию и без промедления», и чуть позже: «Главные командования отдельных видов вооруженных сил настоящим уведомлены, что они не имеют права издавать приказы находящимся под их командованием войскам, тактически подчиненным ОКВ, кроме как с согласия Гитлера»[193].

Эти распоряжения – замечательное доказательство того, насколько неавторитетную позицию все еще занимал штаб оперативного руководства ОКВ. Когда враг хлынул в атаку на «крепость Европу» с запада, юга и юго-востока, новые вмешательства Гитлера и все более и более запутанные командные связи только ухудшили его положение.

Так что организация общего командования была в высшей степени неудовлетворительной. То же самое можно сказать и о системе командования в прибрежных районах, которая была утверждена директивой ОКВ № 40 от 23 марта 1942 года. Цель штаба оперативного руководства ОКВ состояла в том, чтобы достичь единства в руководстве обороной в случае высадки десанта противника, выработав определенные принципы, которые вызвали многочисленные споры. Несколько дней спустя главнокомандующий кригсмарине издал некое приложение к этой директиве, в значительной степени изменив ее смысл и исказив его так, чтобы предоставить высшую власть флоту. Гитлер принял такую формулировку, и директива была введена в силу, несмотря на все протесты со стороны штаба оперативного руководства и так называемых главнокомандующих театрами войны ОКВ, особенно на Западе и в Норвегии. По указаниям Гитлера начальник штаба ОКВ вынужден был в конце концов подписать 5 декабря 1942 года дополнительный приказ, в котором говорилось, что непосредственно в прибрежной зоне командование должно быть разделено, как этого просил флот: защита с моря и все подготовительные мероприятия для нее будут осуществляться только под командованием «береговых коммодоров», то есть флотских офицеров, которые будут получать приказы исключительно из военно-морских штабов; обороной на суше будет командовать сухопутная армия. Этим распоряжением устанавливалось разграничение, абсолютно невыполнимое на практике. Несовершенство нашей системы береговой обороны – практическое доказательство того, что она оказалась еще одним типичным уродством в хаосе германской системы командования.

В этот период единственным театром войны ОКВ, на котором велись сухопутные операции, представлявшие хоть какой-то интерес, была Северная Африка. В начале 1942 года верховная ставка никак не влияла на эти операции; неожиданный новый прорыв Роммеля на Восток стал таким же сюрпризом для Гитлера в Восточной Пруссии, как и для Муссолини в Риме. Позднее Роммель понял, что для следующих этапов наступления надо просить германской помощи в обход итальянского командования, у которого была своя точка зрения. В это же время Кессельринг сообщил, что после многомесячных бомбардировок считает свою задачу по «уничтожению» военных объектов британской базы на Мальте выполненной и что остров отрезан для доставки любого подкрепления морским путем. Только после этого Гитлер и Муссолини со своими ближайшими советниками в конце апреля встретились в Берхтесгадене, чтобы определиться со сроками и целями предстоящих военных действий на Средиземном море летом 1942 года.