то, что нужно для стрел.

Достав нож, Брайан принялся срезать тонкие ветки, отходящие от основного ствола. Набрав небольшую охапку, он закрепил ее на седле, и отправился дальше.

Вскоре среди зарослей показалось дерево с пышной листвой и гладкой серой корой. Брайан спрыгнул на землю и срубил топориком несколько веток толщиной в три пальца и длиной футов пять.

— Для лука годится только ясень? — спросила Кэтрин, с интересом наблюдая за ним.

— Можно взять иву или орешник, — пояснил он, пробуя палки на гибкость. — Но ясень лучше всего — хорошо пружинит, и его свойства не зависят от погоды.

Он приторочил ветки к седлу и забрался на лошадь.

— Я нашел все, что нужно. Поехали дальше.

По дороге Брайану удалось застрелить из револьвера кролика, и на ужин была жареная крольчатина. Кэтрин дико устала от многодневной езды и ночевок в палатке, но ни за что не променяла бы нынешнюю вольницу на унылое прозябание на ранчо.

Она сидела на бревне и, согревая ладони о кружку, смотрела на Брайана. Тот как раз мастерил себе лук. Выбрав одну из ясеневых палок, он поставил ее стоймя и, удерживая сверху ладонью, нажал, чтобы она немного выгнулась. Затем он начал по чуть-чуть срезать ножом кору с вогнутой стороны, то и дело проверяя, равномерно ли гнется заготовка.

— Этому тебя научили та́куя? — поинтересовалась Кэтрин.

— Угу, — кивнул Брайан, не отрываясь от работы. — Лук, стрелы и пони появляются у индейского мальчишки раньше, чем он перестает гадить себе в штаны. Правда, когда я попал в племя, мне уже стукнуло тринадцать, и я был переростком среди сопляков. Пришлось учиться всем премудростям с нуля.

— Наверное, тебе было несладко?

Брайан уперся нижним концом лука в ногу и, удерживая сверху, выгнул его на пару дюймов.

— Грех жаловаться, — ответил он, осторожно состругивая древесину с тех мест, которые гнулись не очень хорошо. — У индейских мальчишек такое детство, о котором остальные могут только мечтать. Никакой зубрежки, никаких проповедей, никакого огорода или скотины — они целыми днями могут носиться на свободе и играть.

— Получается, индейцы совсем не воспитывают детей? — удивилась Кэтрин.

— Воспитывают, но на личном примере, а не тумаками и нравоучениями, — пояснил Брайан. — Отец берет сына с собой на охоту, и тот учится, глядя на него, и хочет поскорее вырасти, чтобы стать таким же, как он. Отец для сына чуть ли не божество и образец для подражания. Я, конечно, тоже любил своего старика, но не могу сказать, что мы хорошо ладили. Бывало, я получал от него затрещины.

— За что?

— Да, за всякую ерунду. Например, папаша заставлял меня стричься, а я не хотел, и ему приходилось гоняться за мной по всему двору. Один раз он со злости даже обрил меня наголо.

Кэтрин невольно посмотрела на его волосы, гладко зачесанные и собранные в тугую косу. В свете костра они слегка отливали золотом. Она попыталась представить Брайана лысым.

— Кошмар! — вырвалось у нее.

— Не то слово. Я месяц в зеркало смотреться не мог. А еще ему не нравилось, что я не стремился идти по его стопам. Не хотел провести всю жизнь как он, за прилавком.

Убедившись, что плечи лука сгибаются равномерно по всей длине, Брайан сделал на концах маленькие надрезы. Затем, повесив заготовку сушиться, он достал из сумки моток сухожилий и, усевшись на бревно рядом с Кэтрин, принялся плести из жил тетиву.

— А как бы ты хотел провести свою жизнь? — поинтересовалась Кэтрин, заворожено наблюдая за ловкими движениями смуглых пальцев.

Брайан оторвался от своего занятия и повернулся к ней.

— Когда-то я собирался жениться на Виноне, и остаться в племени, но после ее гибели понял, что загадывать на будущее нет никакого смысла. Надо жить здесь и сейчас.

— Может ты и прав, — задумчиво протянула Кэтрин. — Еще месяц назад я и помыслить не могла, что убью отчима, сбегу из дома и встречу тебя.

Теплая рука накрыла ее ладонь.

— Я тоже. — Брайан чуть заметно улыбнулся. — Кто бы мог подумать, что, погнавшись за парой сотней баксов, я поймаю свою Лисичку.

Он обнял Кэтрин за плечо и притянул к себе. Их губы столкнулись в коротком поцелуе, а затем Брайан ласково погладил ее по щеке.

— Что бы ни принес нам завтрашний день, я хочу провести его с тобой.

— Я тоже, — жмурясь как довольная кошка, промурлыкала Кэтрин.

Глава 24

Остаток вечера Брайан потратил на то, чтобы выстрогать из вишневых палок несколько стрел. На оперение пошли перья утки, съеденной нынешним утром, а из ее же костей получились острые наконечники.

Выглянув на рассвете из палатки, Кэтрин увидела, как Брайан стреляет из лука в нарисованный на дереве круг, а затем выдергивает стрелу и сажей наносит на нее пометку.

— Что ты делаешь? — поинтересовалась она.

— Отмечаю, какая стрела отклоняется влево, какая вправо, — пояснил он. — Не так-то просто вырезать сбалансированную стрелу, так что я облегчаю себе будущую охоту.

Кэтрин наморщила нос.

— Надо же, сколько премудростей.

— Хочешь пострелять?

— Хм… Почему бы и нет?

Подойдя ближе, она взяла лук и повертела его в руках. Довольно легкий и выглядит очень просто — на внешней стороне даже осталась кора.

Брайан протянул ей стрелу.

— Что теперь? — спросила Кэтрин, проводя пальцами по белому, гладко оструганному древку.

— Смотри, берешь лук в левую руку, вот так. — Он поправил ее ладонь. — Хорошо. А стрелу приставляешь сюда, над пальцем. Там на конце есть насечка. Нашла?

— Угу, — кивнула Кэтрин, нащупав на торце хвостовика небольшую выемку.

— Наложи стрелу насечкой на тетиву и придерживай двумя пальцами, только не зажимай. Молодец! Теперь натягивай.

Кэтрин попыталась натянуть тетиву. Это оказалось не так-то просто — лук был довольно тугим. Стиснув зубы, она потянула сильнее, но тут стрела соскользнула и упала на землю.

— Черт! Как вы это делаете? — с досадой проворчала она.

— Терпение,