мнения зеленоглазой девицы… Которая в выражениях уж точно не постеснялась бы, отправив его прогуляться в известном линялом направлении.

Просто взял и все. Так вышло. Так было надо.

Все его существо просило вархову занозу. В том не было логики. Была лишь острая необходимость.

Темная сторона одержала верх на какое-то мгновение, и он поступил так… как поступали те, от кого он упрямо, без устали бежал. Взял то, что захотел. Присвоил, не думая о последствиях. По праву силы, без оглядки на чужие желания.

Что было в ней такого, что он не нашел бы в сотне других девиц в Хитане? Невинность? Едва ли этот момент его когда-то интересовал. Он не соврал Эйвелин: от непорочности слишком много проблем.

Но сейчас, вспоминая точеный силуэт заразы, волокущей объемную сумку с книгами, крекерами и кусачей нечистью, он понимал, что в самом деле готов попробовать. Готов усложнить свою жизнь. С ней.

Может, дело было в растерянных зеленых глазах, которыми она единственный раз глянула на него? Лежа на траве, полностью доверив свою жизнь неприятному незнакомцу из парка? Такая непривычно покорная, но в то же время готовая бороться до конца.

Или в том, как отважно она отбивалась от чужака всю неделю, будучи и без сознания, и без сил. Дикая вирра! Сколько крови осталось под ее ногтями…

Да он столько на последнем королевском турнире не пролил! Впрочем, там его едва оцарапали, но зато – зачарованной булавой, а это удовольствие сомнительное. Данн уже и не помнил, зачем туда пошел… То ли самолюбие потешить, то ли самому себе что-то доказать. То ли просто окончательно спятил от скуки.

А может, дело в том, как чудесно она пахла, когда сладковато-горькая тьма отступала? Невинностью, чистотой, прозрачностью льда, лучами зимнего, нежаркого солнца…

Эй-ве-лин.

С тех пор, как узнал имя, оно постоянно крутилось в голове.

Со стороны его поступок казался варварством. Но с собой примириться оказалось нетрудно. И маленькой колючке-теоретику придется свыкнуться с неизменным фактом, что теперь она принадлежит ему. Полностью. Вся до нежных белокожих пяточек.

Было в этой мысли что-то столь волнующее и приятное, что Данн на минуту закрыл глаза. Мог бы и не закрывать: в них все равно потемнело. Отшатнулся от приоткрытого ящика, согнулся, словно получив удар под дых. Оперся на подлокотник кресла и медленно выдохнул.

Он не имел привычки себя обманывать. Он хотел ее. Всю, целиком, без остатка. «В самых разнообразных смыслах», а не только в том, от которого у девиц щеки приобретают стойкий томатный оттенок.

Глава 27

Глава 27

Эйвелин

***

Я всегда знала: как день начнется, так он да самой ночи и будет чубурахаться. Поэтому старалась никогда не отступать от привычных ритуалов – скучных, но вселяющих ощущение стабильности. Не нарушать зароки, данные самой себе. Следовать правилам и не выбиваться из потока.

Не прогуливать «Защиту от проклятий», к примеру. Не бросать с утра пораньше среднестатистических принцев. Не целоваться с наглыми, высокомерными хитанцами и не пытаться их прирезать драгоценным кинжалом…

Теперь, нервно топая по коридору, я каждой мышцей ощущала: день пойдет в бездну мрака. Под гхарров хвост. Или еще в какое место малоприятное. Он уже туда несется на всех парах!

Лучше пойти в спальню, спрятаться под одеяло и проспать до следующего утра. А там начать все с чистого листа – ничего не прогуливать, никого не бросать, не целовать и не дырявить.

– Уффф! – мрачно выдохнула, вваливаясь в нашу комнату. Зашвырнула под кровать туфли и носом упала в подушку.

Нет, вы только подумайте! «Куда хочу – туда и засовываю»!

В пасть к эшерской акуле пусть засунет. В болото с плотоядными пиявками. В кипучий жизнедеятельностью анжарский муравейник.

А больше он ничего не хочет?!

Глупая, глупая Эйви… Конечно, хочет. В самых разных смыслах, в порядке очереди.

Одна мысль о том, что этот надменный квахар, прикрывшись брачным контрактом и отцовским дозволением, может заявиться ко мне в любой момент… То есть прямо в спальню! Прямо ночью! И потребовать исполнения контрактных обязательств…

Я снова задыхалась. Отчасти потому, что отчаянно вколачивала нос в подушку. До чего же несправедливо! Каких-то пару дней назад мы обсуждали незавидную участь Галлатеи, а я мысленно возносила хвалу своему заботливому небогатому отцу, который бы меня никогда и ни за что…

Вот только он продал меня. В брачное рабство! Возможно, пожизненное!

Да нет, куда там… Даром отдал. Ни йоргена магистр, видите ли, не потратил. Почему-то от этой мысли еще обиднее стало: даже старость своему отцу не обеспечила.

Жизнью своей, пусть скучной и предсказуемой, я дорожила. Готова была хоть сотню раз сказать «спасибо» желтоглазому спасителю или еще как-нибудь проявить благодарность. Но не так же?

– Так, Эйвелин Ламберт, давай выкладывай, что у тебя стряслось. И никаких отговорок.

Я дернулась на подушке и наткнулась на две пары внимательных глаз.

– Все в порядке, – присела в кровати, неловко поправляя волосы. И почему мне показалось, что в спальне никого нет?

– Точно. А мы и не заметили, что счастье из тебя бьет, как шоколадный фонтанчик, – нахмурилась Тейка. – Выкладывай, говорю.

Я потерла запястье, отмеченное красным продолговатым пятном, понуро вздохнула и на одном дыхании пробормотала:

– Мой отец заключил брачный контракт.

– Мистер Ламберт решил жениться? – подпрыгнула на подушках Рисса.

– Что? Тьфу, нет, конечно! – ошарашенно помотала головой. На ком бы ему? Не на Долии же? – Он меня… решил… это самое. Не спросив согласия.

– Ох, Имира Сиятельная, держи меня крепче! – трагично схватилась за сердце Тея. – Боги Эррена… За кого?

– Какая разница? – зажмурилась, сглатывая чужой привкус, навязчиво застрявший во рту. – Я почти не знаю этого человека. И ближе знакомиться не собираюсь.

– Но как же Вейн? – протянула жалобно Рисса.

– Да Варх с ним, с Вейном! – отмахнулась нервно. – Как же я?

– Верно. Как же ты? – Рисса вздохнула, покрутила головой, рассматривая пейзаж за окном… И вдруг ехидно подмигнула. – Какой у нас план?

– Превратим тебя в жабу квакучую, чтобы сам отказался? – подкинула идею Тея и, стряхнув с лица драму, состроила воинственный оскал. – Нашлем на