В Скала в честь доброго улова устраивают panagyri: две ночи можно бесплатно есть жареных сардин, пить и танцевать, сверкая прилипшей к ногам рыбьей чешуей. Большая часть песен пришла из Малой Азии и прижилась в Константинополе – великолепном городе, канувшем в вечность. (Когда Смирна сгорела в 1922 г., греческие беженцы прибыли на Лесбос и многие там осели.) Но однажды я услышал песню о рыбе:

85

В окрестностях Каллони осень – это время, когда старики вновь начинают жить в свое удовольствие. Девушки из Скандинавии и голландские семьи уже не занимают их любимые кресла в кофейнях. Уехали даже непоседливые английские парочки, которые так любят гулять на природе. Теперь старики снова могут сидеть, потягивая узо, играть в нарды и громко спорить, не опасаясь, что придет хозяин кофейни и начнет ругаться, чтобы те не шумели, не размахивали тростями и не мешали туристам.

Часто можно слышать, что у островитян высокая средняя продолжительность жизни. Икария – остров к югу от Лесбоса – даже преподносилась туристам в качестве эгейской Шамбалы, населенной долгожителями. Пусть это преувеличение, но у пожилых женщин на Икарии действительно высокий коэффициент выживаемости. Верно и то, что у греков (а также итальянцев и испанцев), несмотря на пристрастие к табаку, средняя продолжительность жизни выше, чем у граждан большинства стран Северной Европы. По-видимому, отчасти дело в “средиземноморской диете”: много овощей, фруктов, оливкового масла и бобов – мало мяса.

Аристотеля это могло бы заинтересовать. “Мы должны разобраться, почему одни животные живут долго, а другие – мало, а также исследовать вопрос длительности и краткости жизни в целом”, – так начинается его трактат “О долгой и краткой жизни” В “Истории животных” можно найти довольно много на эту тему: в частности, там описана ephemeron – поденка, которая вылупляется из крошечных мешочков в реке Гипанис, что в Киммерийском Босфоре, незадолго до летнего солнцестояния, и живет всего день[170]. Там же можно найти предположение, что слон живет несколько веков, и наблюдение, что большинство крылатых насекомых погибает осенью. Может быть, Аристотель имеет в виду цикад, иссохшие тельца которых усеивают в конце осени тихие оливковые рощи?

Аристотель говорит, что растения обычно живут дольше животных, крупные животные – дольше мелких, животные с кровью живут дольше животных без крови, наземные – дольше морских. Ни одно из приведенных свойств не предсказывает продолжительность жизни с достаточной достоверностью, но вместе они могут кое-что сказать нам об относительных сроках жизни видов. Из правил существует множество исключений: продолжительность жизни некоторых растений (однолетних) очень невелика, есть долгоживущие бескровные животные (пчелы), некоторые крупные животные (лошади) живут меньше, чем более мелкие (люди). Аристотель прослеживает тенденции, а также указывает исключения.

Аристотель задумывается, можно ли дать смерти такое объяснение, которое подходило бы для всех ее разнообразных форм. Некоторые особи и виды живут значительно дольше других по одной причине, или причин несколько? Все это, признается Аристотель, сложные вопросы. Поэтому он разрабатывает такую теорию старения, которая объясняла бы и тенденции, и исключения. На самом деле он рассматривает исключения лишь для того, чтобы отбросить слишком примитивные объяснения (“большие животные живут долго потому, что они большие”) и обратиться к более сложным.

Объясняя, почему срок жизни разных организмов различен, Аристотель начинает с наблюдения, что все живые существа теплые и влажные. Это относится главным образом к молодым особям. Старея, они становятся холодными и сухими (таковы и мертвые). (“Это установленный факт”.) Далее Аристотель пишет, что животные различаются по количеству и качеству тепла и влаги в организме. Различиями по этим параметрам Аристотель и объясняет разную продолжительность жизни. В организме крупных животных и растений относительно больше теплой и влажной материи, чем в организме мелких, и поэтому первые живут дольше. Необычайно долгая продолжительность жизни людей и пчел (для их размеров) обусловлена тем же. Морские бескровные животные (беспозвоночные), хотя и всегда влажные (поскольку живут в море), недолговечны, поскольку в составе субстанции их тела слишком мало тепла. Рассуждения о содержании тепла кажутся невнятными, если не знать, что под теплом Аристотель подразумевает жир. Из всех постоянных компонентов организма у жира самое высокое содержание теплоты, и он очень устойчив к распаду. (Оливковое масло – самый необходимый на кухне продукт.) Жир, по мнению Аристотеля, дает жизненные силы.

Однако все это не объясняет, почему животные стареют. По Аристотелю, животные поддерживают свое существование за счет питания, у них есть сложные регуляторные приспособления для контроля над метаболизмом. По мере старения что-то должно лишать животных теплоты и влаги, которые необходимы им для жизни. Аристотель усматривал причину в размножении: оно отнимает у тела не только материал, необходимый для роста, но и саму жизнь. Это позволяет и иначе объяснить различную продолжительность жизни. Важно скорее не то, сколько тепла и влаги получают животные при рождении, а то, насколько быстро они их тратят. Похотливые животные, пишет Аристотель, стареют намного быстрее, чем целомудренные. Бесплодные мулы живут дольше, чем лошади и ослы. Самец воробья (существо необыкновенно развратное) живет не так долго, как воробьиха. Растениям размножение дается той же ценой. Однолетние растения умирают каждую осень, потому что расходуют все свои питательные вещества на производство семян. Складывается впечатление, что Аристотель рассматривает тело как банковский счет, который постоянно пополняется за счет доходов от пищи, но гораздо быстрее опустошается тратами на поддержание целостности и размножение. Когда же кредитный лимит превышен, наступает смерть. В его понимании таков суровый закон биологической экономики[171].