Некоторые ученые обвиняют Аристотеля в половой дискриминации. (Матка женского пола, так почему бы не называть ее basileia?) Но Аристотель не считал, что “вождь” – это самец. В рамках его биологии, как и в рамках современной биологии, самцы не способны размножаться самостоятельно. Опираясь на собранные данные, Аристотель делает вывод, что “вождь” – это существо обоеполое. Название же это было распространенным в его время. У общественных ос, по его словам, есть главная особь, которую называют матка. Как видим, это название Аристотель принимал.

Медоносная пчела (Apis mellifera)

Слева направо: melissa Аристотеля – рабочая пчела, kēphēn – трутень, пчеломатка – basileus (“царь”) или hēgemōn – “вождь”

Аристотель доволен своей схемой. Она изображает династию пчел в три поколения, которая обрывается на бесплодных трутнях. По его словам, здесь прослеживается закономерность: каждое звено отличается от предыдущего по одному параметру. (Матки крупные и с жалом, рабочие пчелы малы и имеют жало, трутни крупные и жала не имеют.) “Природа так хорошо и разумно устроила, что пчелы всех трех родов будут существовать всегда, несмотря на то, что не все они размножаются сами”. Итак, мы видим полный жизненный цикл пчел.

Это хороший пример научного подхода Аристотеля. Это напоминает процедуру, описанную в “Никомаховой этике”. Он отталкивается от наблюдаемых явлений, собирает наиболее вероятные объяснения, а затем логически исключает их в соответствии с объективными данными. Предполагается, что к концу книги Аристотель должен был дать исчерпывающее и правдивое описание пчел.

Получилось ли это? По мнению Аристотеля, объяснения позволяют читателю познать истину. Но любые доказательства хороши лишь постольку, поскольку надежны посылки, и Аристотель это знает. А посылки он приводит довольно слабые, хотя не признается в этом. Они основаны на обобщениях, которые верны в лучшем случае “в целом”. (Правда ли, что самцы никогда не заботятся о молодняке? А Silurus aristotelis – glanis Аристотеля? Действительно ли у самок никогда нет защитных приспособлений? А рога у коров?) К тому же Аристотель опирается на слова пчеловодов, а они не надежнее рыбаков. Текст изобилует конструкциями вида: “Говорят, что…”.

Таким образом, у Аристотеля остаются сомнения в достоверности собственных слов. Заканчивает он пассажем, в котором выражает эти сомнения. Нельзя сказать, что это для него характерно. Обычно Аристотель уверен, что никто никогда не оспорит, не превзойдет его… Его суждения окончательны и будто бы не подлежат обсуждению. Но здесь ученый обращает взор в будущее и признается, что в некоторых вопросах он разобрался не в полной мере. Более того, он рассказывает нам, как позднее будут сделаны открытия – или как их следовало бы сделать. И хотя Аристотель, когда он в “олимпийском”, горделивом настроении (к которому вообще склонны великие ученые), вызывает скорее уважение, здесь придется полюбить его:

Так и получилось.

83

В марте на Лесбосе появляются ласточки. Они прилетают из Африки вместе с khelidonias – “ласточкиным ветром” (у Теофраста это словосочетание предположительно означает то же, что ornithiai anemoi). Аристотель упоминает ласточек в числе других перелетных птиц и рассказывает, как разумно устроены их гнезда, как они выращивают птенцов и поддерживают свое жилище в чистоте и порядке[159]. Кажется, он очень любит этих птиц. Но далее, как всегда хладнокровно, он пишет: если вырвать глаз у птенца ласточки, он вырастет снова. Аристотель действительно верит в это и повторяет это утверждение целых три раза. Может быть, это звучит ужасно, но я не уверен, что он неправ. Вполне возможно, что Аристотель ставил этот опыт самостоятельно[160].

За этим утверждением стоит обширное исследование по сравнительной эмбриологии. Собрав сведения об онтогенезе многочисленных изученных им животных, Аристотель выстраивает их по степени “совершенства” потомства. О “совершенстве” он судит по тому, насколько сильно отличается новорожденное животное от взрослой особи. У насекомых с полным превращением, например у бабочек, весьма несовершенное потомство. (Аристотель считает, что рост гусеницы – то же самое, что формирование яйца в половых путях курицы, а куколка – то же самое, что яйцо.) Яйца головоногих моллюсков, ракообразных и рыб мягкие и, будучи отложенными, “вырастают” незначительно: и эти животные занимают низкое положение на шкале совершенства. Потомство у птиц, змей, черепах и ящериц более совершенно, поскольку их яйца имеют твердую скорлупу и не растут. Потомство хрящевых рыб еще совершеннее: оно развивается внутри яиц с твердой скорлупой в материнской утробе и вылупляется там же, являя собой пример яйцеживорождения. Потомство живородящих четвероногих (млекопитающих) наиболее совершенно.

Распределив наиболее значимых для него животных по шкале эмбрионального совершенства, Аристотель отмечает, что принадлежащие к одной группе животные могут различаться и между собой. В этом случае “совершенство” определяется им исходя из относительного размера животного при рождении и из степени его готовности к самостоятельной жизни: несовершенные рождаются слепыми. Из числа живородящих четвероногих к обладателям совершенного потомства Аристотель причисляет непарнокопытных (лошади, ослы) и парнокопытных (коровы, козы, овцы). Детеныши многопалых млекопитающих (медведь, лев, лиса, собака, заяц, мышь и т. д.)[161], напротив, довольно несовершенны. У птиц несовершенное потомство производят сойка, воробей, вяхирь, обыкновенный голубь и горлица[162]. То же и с ласточками. Рассказывая про вырывание глаз у птенцов, Аристотель хочет донести мысль: регенерация с более высокой вероятностью происходит у зародыша, чем у взрослой особи – а значит, поскольку птенцы ласточки могут регенерировать, они и в самом деле очень близки к зародышевому состоянию, когда вылупляются из яйца.