Встречать нас вышли всем селом. Люди приветливо махали руками, радовались нашему возвращению. Помню, как приветствовали Рамеля, когда он возвращался в поместье. Меня тогда тоже приветствовали, но за компанию с ним, сейчас же вышли приветствовать в первую очередь меня. Здесь мне рады, здесь я нужен. Здорово. Оказывается, это очень теплое чувство – знать, что ты кому-то нужен.

Следующий день был целиком посвящен отдыху, лишь вечером я завел разговор о делах:

– Тусо, как себя чувствует твой конь, после того как побывал у Хапсов?

– Не вспоминайте об этом, господин барон, – вздохнул сыщик. – Мне кажется, что у него жуткая депрессия. Бедняга переживает.

– Значит, в Йел ты со мной не поедешь?

– Как не поеду? Очень даже поеду! – оживился сыщик. – Моему скакуну полезно размяться.

– Тогда с утра отправляемся.

Надо доложить герцогу о выполнении его просьбы, да и о поставках продовольствия неплохо бы поговорить с крепостным интендантом или городскими купцами. И то и другое откладывать нецелесообразно.

С утра мы отправились в путь и на второй день к вечеру въезжали в ворота главного города герцогства славного Йела. Я собирался устроиться в гостинице и нанести официальный визит его светлости утром, но планы пришлось изменить.

– Барон, хорошо, что вы приехали, – поприветствовал меня знакомый лейтенант герцогской гвардии, дежуривший у ворот. – Его светлость собирался с утра посылать за вами, советую навестить его прямо сейчас.

– Спасибо. Но не слишком ли поздно, чтобы тревожить его светлость?

– Я уверен, он еще не спит. В чрезвычайных случаях наш герцог принимает посетителей и за полночь, сейчас же нет и восьми часов.

– Вы сказали, в чрезвычайных? Что-то случилось? – встревожился я.

Но лейтенант поспешил отвести взгляд в сторону. Я посмотрел на гвардейцев, те опустили головы. Меня охватила тревога – этих бравых ребят мало что может смутить.

Я пришпорил коня и поспешил к резиденции герцога, Тусо скакал следом. Влетев в ворота, я бросил ему повод своего коня и взбежал по ступенькам.

Гвардейцы, стоящие на карауле, тоже отводили взгляды, и я понял, что и от них я ничего не узнаю. Эх, жаль, нет среди них Рамеля, уж он-то не стал бы таиться от старого друга!

Что же все-таки случилось? Пожалуй, быстрее всего можно узнать об этом у самого герцога. Я попросил доложить о своем приезде, и меня приняли всего лишь через пару минут.

Герцог был мрачен: нахмуренные брови и плотно сжатые челюсти свидетельствовали о его плохом настроении. Я решил было, что сейчас попаду под горячую руку, но плохое настроение герцога не помешало ему приветливо заговорить со мной:

– Хорошо, что вы приехали, Андрэ, я собирался с утра отправлять к вам посыльного. Расскажите же, что привело вас в Йел.

Какой бы ни была причина, по которой герцог собирался меня вызвать, но, видимо, она могла подождать. Я начал рассказывать о выполнении поручения, его светлость рассеянно слушал, время от времени качая головой. Увидев, что герцог слушает вполуха, я постарался быть кратким.

– Замечательно. Вы отлично справились с поручением, барон Андрэ.

Судя по сказанному, герцог все-таки меня слушал, но то, что он за все время моего рассказа так ни разу и не улыбнулся, только усилило мою тревогу. Я замолчал. Если его светлость собирался звать меня, то наверняка сам скажет, зачем.

Слова прозвучали как гром среди ясного неба:

– Враги не дремлют, даже здесь, в Йеле, лучшие люди королевства не могут чувствовать себя спокойно.

– Что-то случилось, ваша светлость?

– Случилось. Ранен ваш друг барон Рамель. Ранен тяжело, врачи сделали все возможное, но он до сих пор без сознания.

– Как, и Ринзо не смог его защитить?! – вырвалось у меня.

– Ринзо убит.

Барон Рамель ранен, его гигантский телохранитель убит – подобное просто не укладывалось у меня в голове.

– Как это случилось?

– Им бросили под ноги самодельную бомбу. Ринзо успел оттолкнуть барона и попытался отбросить заряд, но не успел. Вот так! И это в центре Йела.

– Покушавшихся схватили?

– Схватили. Проходившие по набережной гвардейцы чуть не растерзали их на месте, но одного удалось взять живым. Наемник. Наниматель ему неизвестен, он действовал через посредника. Следователи работают, все, что возможно, мы узнаем.

На герцога, помнится, тоже покушались наемники. Связано ли то покушение с этим? А если да, то почему мишенью стал Рамель?

– Я могу навестить барона?

– Конечно, можете, но он пока не пришел в себя, я приказал докладывать немедленно, если будут какие-то изменения.

Известие о серьезном ранении просто не укладывалось у меня в голове. Рамель – надежный друг, отличный человек. Истинный дворянин. Я вспомнил, как свалился на шею его коня. Сколько приключений мы пережили вместе, всем, чего я здесь достиг, я обязан ему – барону Рамелю. Если бы не его дружеское участие и истинное благородство, не знаю, что б со мной было. Такой человек не должен умереть во цвете лет. А Ринзо? А Иланда? Я схватился за голову – для графини это будет удар, я видел, как она смотрела на барона при расставании.

Я прошел в палату госпиталя и перехватил взгляд дежурной сестры, которая сидела в изголовье Мирко. Мой взгляд был красноречивее любого вопроса.

– Пока без изменений, – ответила она. – Ранения средней тяжести, но в сознание господин барон не приходил.

– Есть надежда на выздоровление?

Мой голос прозвучал неожиданно хрипло, но дежурная сестра сделала вид, что этого не заметила.

– Надежда есть. Оставьте свой адрес, и мы сообщим вам, если будут какие-то изменения.

Я назвал адрес ближайшей гостиницы и обещал в любом случае зайти завтра.

– Как там господин барон? – поинтересовался Тусо, встретив меня на улице. Наших коней он держал под уздцы.

– Плохо, но будем надеяться на лучшее.

Утром я заглянул в госпиталь, узнал, что изменений нет, и заставил себя заняться делами. Настроения проводить переговоры с интендантом и купцами не было совершенно, но я напомнил себе, что в Летене меня ждут люди. От того, как я договорюсь в Йеле о продаже излишка продовольствия, зависит, смогут ли они купить все, что необходимо для хозяйства. Договориться удалось без особого труда. Можно было возвращаться в Летень и начинать формировать обоз, но я не мог уехать, пока барон Рамель не придет в себя.

Ближе к вечеру я опять был в госпитале и стоял у постели больного. Хорошо, что здесь не спешат гнать посетителей. Мне показалось, или дыхание раненого слегка изменилось?

– Что это вы, дружище Рамель, все лежите и лежите? Представляете, как огорчится Иланда, когда узнает, что вы не смогли заступить на дежурство?