— Вода, тряпки, бинты, узкий ремень, чтобы перетянуть руку, — распоряжался Полковник. — Ребята, уложите её, а руку поднимите вверх, — жестом велел он молодым немцам.

— Да чего вы… со мной всё в порядке, — сквозь маску запёкшейся крови и спутанных волос шептала Кристина. Лицо было липким оттого, что девочка пыталась остановить кровь, зализывая рану. — Я всё сама могу… Дайте только воды… Пусть дедушка ляжет…

Под руководством Полковника кровь быстро уняли, благо у старого генерала имелась в доме аптечка и в ней — всё необходимое. Вальтер горячей мокрой тряпкой протёр Тине лицо. Степан Ильич заварил крепкий чай, плеснул коньяка, добавил три ложки мёда и заставил Кристину всё это выпить.

С лица девочки начал медленно сходить зеленоватый оттенок.

— Ты хоть знаешь, где сейчас юноша, который… который хотел вернуть этого самого… ну в общем… Что с ним случилось? — спросил Полковник.

— Он улетел, — невольно улыбнулась Кристина. — На ветре. Обещал вернуться…

Барон собрался выразительно хмыкнуть, однако вовремя передумал. Чудеса как-то быстро сделались такой повседневностью, что… Почему бы пареньку действительно не взлететь?

Как только обстановка чуть-чуть разрядилась, посреди комнаты снова воздвигся Гюнтер и вдруг вскинул напряжённую руку в древнеримском приветствии, обращаясь к старшему Золлингеру. Все оцепенели, попросту офигев, как весьма точно выражается молодёжь.

— Герр Золлингер, — звенящим голосом произнёс молодой нацист. — Вам известно, что мы с Вальтером справимся с этим заданием лучше кого-либо. Мы молоды, сильны и готовы к гибели во славу Германии. Вальтер — даровитый механик, он справится с автоматикой, а я…

— Слушай, родной, спроси у него: при чём тут Германия? — попросил Полковник переводчика. — Может, я чего-то кардинально не понял?

— А вам не нужен славянский шкаф? — почти робко вставил Барон. — Может, и я на что-то сгожусь? Сын у меня — отличный парень и… тоже взрослый совсем…

— Прекратить балаган! — рявкнул Полковник. — Слушай приказ! Все гражданские, включая детей, бизнесменов, рыболовов, старых и малых фашистов, грузятся в машины и отправляются прямиком в Мурманск и дальше. Военная задача решается военными силами…

В наступившей тишине вдруг подала голос Тина:

— Дяденька переводчик, спросите, пожалуйста, у Вальтера, как звали отца его дедушки…

Прозвучало это не хуже, чем недавнее «Хайль!» Гюнтера.

— А?! — Переводчик с трудом осознал вопрос и зачем-то принялся соображать, в каком приблизительно веке должен был проживать батюшка дряхлого немца. — Да зачем тебе?!

— Он старенький очень, — пояснила Кристина. — Неудобно к нему без отчества обращаться.

— Людвиг, — обменявшись репликами с Вальтером, сказал переводчик.

— Фридрих Людвигович, — сказала Тина. Подтянула к себе на чистую кровать насквозь мокрую сумку и зашарила в ней левой рукой. — Я вот тут подумала… это вам, наверное, на память надо отдать. Она же из тех времён и вообще…

Спустив ноги на пол, она встала и протянула немцу старую книгу. Он осторожно принял подарок из её рук, перевернул несколько слипшихся страниц и некоторое время молча смотрел, открывая и закрывая рот. Руки у него начали зримо дрожать.

— Штефан, — наконец выговорил он, обращаясь к Степану Ильичу. — Штефан, можешь ли ты поверить? Это библия Ганса, моего друга. Я узнал её. Здесь есть пометки, сделанные его рукой. Он всё время читал Святое Писание. И в тот день, перед самой гибелью… Штефан, ты понимаешь? Это знак. Они все нас благословляют…

— Только мне благословения Ганса твоего не хватало, — проворчал Степан Ильич. — Плохо, что конкретики у нас маловато. Одни мемуары пополам с мистикой. Этот ваш парень только место на карте приблизительно указал?

Полковник кивнул.

— И из Центра никаких сведений?

— Никаких.

— Плохо.

— Вот тут всё написано, — сказал из угла Кирилл.

— Это где — тут?!! — всплеснул руками Полковник. — Молодой человек, речь идёт о секретных сведениях, которые в штабе-то который час откопать не могут!

— Ну, чёрные следопыты много чего давно откопали, — по обыкновению, невозмутимо ответил Кирилл. — Вот сайт, тут сведения из русских, немецких и американских источников. Сейчас… ага, вот карта. Шестьдесят третьего года. Может, там что-нибудь обвалилось по мелочи, но в целом вряд ли особо что изменилось… Сейчас ещё подвалит письмо от американских поисковиков, они обещали сканировать секретный рапорт своей разведки примерно того же времени, правда, не уверены насчёт места. Но место, как я понял, на карте… Ага, есть! Видите, вот описание… «Аненербе»… и вот тут жирным шрифтом — в том смысле, что соваться туда нельзя, иначе сразу кранты…

— Шифровальщиков и делопроизводителей в Центре — расстрелять за саботаж, — веско приговорил Степан Ильич, обращаясь Полковнику.

— Или сдать в лабораторию на опыты, — мстительно добавил Фридрих Золлингер. — Парней из ЦРУ, кстати, тоже.

Земля покачивалась и ёжилась, словно вправду стояла на трёх китах. И этим китам становилось всё хуже. Было ли покачивание явью или ему только казалось — Ловец не знал. У него и так дрожали руки, ноги, всё тело.

Каменщик смеялся и часто моргал круглыми мокрыми бирюзинами без зрачков.

— Классно, правда?! Так и пляшет, так и грохочет!

Потом наконец обратил внимание на Ловца и спросил:

— А ты-то как тут оказался? Опять, что ли, с ураганом летал? Дезире сердиться будет…

— Я искал тебя. Мне надо было быстро. Я же объяснил тебе…

— Ну да. Ты сказал. Я понял. Знака не подавали. Ну и что?

— Каменщик, надо это остановить. Сейчас.

— Зачем?! Классно как, посмотри! Пускай!..

— Слушай, люди погибнут…

— Да фиг с ними.

— Мы тоже погибнем. Вещь, Художник… И камни твои разнесёт! Хоть их-то ты любишь! Думай, что нужно сделать!

— Какой ты всё-таки приставучий, Ловец. Отлипни! — насупился Каменщик. Он рассердился, в глазах наметились зрачки, но почти сразу вновь расплылись: Каменщик смотрел в скалу. — Ты мне вот что скажи. Вообще-то оно должно было уже разлететься, но почему-то пока… — Он не только смотрел, но и вслушивался. — Ах они… Погоди, это ты людям посоветовал, да?

Ловец выпрямился и ответил:

— Да. Посоветовал.

— Из-за той девчонки?

На самом деле Каменщик употребил другое слово, которого Ловец никогда бы к Тине не применил.

Ловец скрипнул зубами.

— Я сейчас отсюда улечу, — сказал он. — Если сердце взорвётся, я буду рядом с Кристиной и другими, кто не умеет летать. А ты можешь сидеть в любом камне и любоваться, как оно классно бабахнет.