Танарис мягко улыбнулся.

— А ты не знаешь? Неужели забыл, как сам когда-то говорил: дескать, простые люди не смогли бы воспользоваться нашими заклятиями? И неужели не подумал, что для бессмертных одна эпоха — всего лишь небольшая веха на долгом пути? — Светлый улыбнулся шире, подметив в глазах сородича искренний ужас. — Верно. Орден тут ни при чем. Вернее, та его часть, которую контролируют смертные. Они, как ты помнишь, были потомками магов, случайно подсмотревших тексты хроник в Лабиринте. Кажется, тогда он еще не был глухим подземельем… кстати, их видели все — люди, эльфы, гномы. Но, как водится, в спешке каждый узрел лишь краешек придуманной Изиаром головоломки. Именно поэтому наши хроники неполны и поэтому же столь сильно отличаются. Конечно, со временем нашлись те, кто сложил эти кусочки воедино, но и тогда многое осталось неясным. Те же, кто сумел докопаться до истины, как раз и организовали первый орден… Вижу, что ты уже понимаешь зачем.

Таррэн судорожно сглотнул. Да, он понимал. Пожалуй, даже слишком хорошо.

— Ты прав, — легко согласился Танарис, с любопытством следя за тем, как стремительно выползает из-под рыхлой земли крохотный зеленый стебелек. Как неуверенно качается, словно в раздумье, а затем безошибочно тянется в сторону не способной к сопротивлению жертвы. — Ты прав, друг мой: тот орден был уничтожен много веков назад, когда еще жив был король Миррд. Правда, кое-кому все же удалось уцелеть, а их дети и внуки наверняка дожили до наших дней. Но, увы, никакой силы в них больше нет. Уже… хм… примерно восемь с половиной тысячелетий.

Темный эльф невольно подумал про мага, много лет проведшего в раздумьях возле Малой сторожи, припомнил слова Литура и горестно прикрыл глаза.

— Что вы сделали с Белкой? — прохрипел Таррэн, безуспешно рванувшись в нутах.

— Терпение, мой друг, — беззвучно рассмеялся светлый. — Твоя красавица здесь. Отдыхает во-о-он там, рядом с моими новыми напарниками. Надеюсь, ты не возражаешь против их компании?

Таррэн покосился на Аркана и Адвика и приметил лежащее в стороне туго спеленатое тело, почти скрывшееся в густой траве. Белка. Кажется, живая, иначе не было бы нужды связывать ее по рукам и ногам. Он разглядел медленное движение ее чешуйчатого доспеха на груди, неуловимо затрепетавшие веки и почувствовал неимоверное облегчение, но в этот момент его бедра коснулась острая иголка.

— К твоему сведению… — невозмутимо продолжил Танарис, словно не заметив, как напряглось лицо сородича, в которого вонзилась первая проросшая ветка. Как роза оплела его лодыжку и, продолжая стремительно расти, начала взбираться выше, раня его все чаще и отмечая свой путь мельчайшими капельками крови. — К твоему сведению, наш орден возник давно, примерно две тысячи лет назад, когда Лабиринт утянул следом за твоим… наверное, прадедом?.. одного из наших. Хранителя, если точнее. А чтобы тебе стало еще понятнее, добавлю, что это был кузен моего отца.

Таррэн прикусил губу, когда проклятая лоза перебралась с бедра на живот и мгновенно расцветила его кожу кровавыми отметинами. Он умел терпеть боль, ему не раз приходилось испытывать и худшее, но сейчас, под испытующим взглядом собрата, приходилось делать это без единого звука.

— Как ты знаешь, хранители всегда связаны друг с другом кровными узами, — с разочарованием встретил его молчание светлый. — И в тот день, когда отряд достиг Лабиринта, мой отец был все еще связан с братом. Так что, когда того утянуло заклятие вызова, сумел увидеть, что именно случилось. В том числе и то, как твой прадед принес хранителя трона в жертву, едва завидел возможность попасть к амулету без испытания.

Танарис ненадолго умолк, бесстрастно следя за тем, как расползается по телу темного эльфа зеленая плеть, и равнодушно заметил:

— В конце концов узы свели с ума их обоих: дядю, оказавшегося запертым в каменной клетке, и моего отца, который пережил предательство вместе с братом. Безумие настигало их медленно, день за днем, год за годом. И это длилось до тех пор, пока отец не сдался и не рассказал обо всем мне — единственному, кому мог довериться. И единственному, кто мог бы избавить его от страданий. Думаю, он был благодарен мне за этот последний дар. И считаю, что он поступил правильно, основав наш собственный орден, чтобы твой проклятый род перестал властвовать на Лиаре. Кстати, однажды мне довелось встретиться с одним твоим собратом, когда он искал в Светлом лесу нашу копию хроник, и этого разговора хватило, чтобы понять, что он безумен. Он спятил, Таррэн, и, кажется, это фамильная черта правящего рода. Поэтому я согласен с отцом: род Л’аэртэ должен быть уничтожен. Ради этого я вступил в орден, продолжил его дело и согласился терпеть твое присутствие долгие три с половиной недели. Не знаю, как ты вырвался из подземелий, но теперь я тебя уничтожу.

— Ты затеял все это ради меня? — неверяще просипел темный эльф. — Предал Стражей, Белку и всех остальных… чтобы отомстить за родича, который погиб не по моей вине?! И после этого ты меня называешь сумасшедшим?!

— Не ради тебя! — жестко прищурился Танарис. — Я хочу, чтобы с лица Лиары исчезли все вы, весь ваш проклятый лес!

Таррэн обреченно опустил плечи.

— Зачем было впутывать в это смертных?

— Почему бы и нет? — пожал плечами светлый. — Считай, что первый орден подал прекрасную идею — создать братство тех, кому ваше присутствие встало поперек горла. Да, сперва это казалось невозможным, потому что в вашу ценность верили слишком многие. Приходилось действовать осторожно, выходя из тени только раз в тысячу лет… Неудивительно, что орден терпел поражения. Но когда за дело взялся мой отец, дело пошло гораздо веселее.

Танарис холодно улыбнулся.

— Отец создал орден заново. Привлек к этому делу окружение владыки. Кого-то уговорил, кого-то заманил, обманул… он был неплохом оратором, это правда. И скоро подвел остальных к мысли, что причина наших проблем — вы. Ему поверили. Ты не представляешь, как легко оказалось привлечь на свою сторону смертных. Деньги, власть, месть… казалось бы, так банально! Но в последние столетия даже этого не требуется, потому что люди, как ни странно, служат нам добровольно. Ты удивишься, узнав, как яростно они вас ненавидят, и все до единого желают, чтобы Темный лес был уничтожен. Я долго к этому шел, темный. И, поверь, все бы закончилось гораздо раньше, если бы Седой со своей тропой не испортил нам все планы.

— Что с остальными?

— Ничего, — снова пожал плечами Танарис. — Кого-то оглушили, парочку Стражей пришлось убить — они оказались слишком агрессивны. Особенно те Волкодавы и… как его? Шранк?

Таррэн похолодел, неверяще обернувшись к людям, а перехвативший его взгляд Адвик самодовольно улыбнулся.

— Да, это я его убил. Торк! До чего же это было приятно — обвести его вокруг пальца! Жаль, что у меня не вышло тогда с остролистом, но теперь все в полном порядке.

Парень гулко расхохотался, а Таррэн тяжело вздохнул. Проглядели… Ну как же так вышло, что даже Гончие проглядели подлеца?!

— Тебе больно? — с интересом спросил Танарис, заметив, как вздрогнул темный, когда ему под кожу вонзились сразу несколько шипов. — Хорошо. Потому что я хочу, чтобы ты страдал и мучился. И прочувствовал все, что довелось пережить моему отцу по вине твоего прадеда.