– Вот так, – одобрительно говорит женщина, замечая, что малышка ухватила сосок и активно посасывает. – Теперь хорошо.

Когда она уходит, Аля обеспокоенно на меня смотрит. В уголках ее глаз собираются слезы.

– Что за влага? – спрашиваю серьезно. – Ты чего?

– Какой я буду мамой, если не смогла даже покормить дочку.

– Прекрасной, – отвечаю без запинки. – Ты будешь самой лучшей мамой.

Аля хмурится. Думает и сомневается. Я беру стул и подсаживаюсь к ней ближе. Беру ее за прохладную ладонь.

– Знаешь, почему мы будем классными родителями?

– Почему?

– Потому что мы любим друг друга и без ума от нашей дочки. Лично я – окончательно и бесповоротно погряз в ней. Ты только посмотри…

Я легонько касаюсь маленькой головки, одетой в мягкую шапочку. Поглаживаю.

– Она такая крохотная, а уже завоевала мое сердце. Ни слова еще не сказала, а я знаю, что ради нее горы сверну. Из кожи вон вылезу, лишь бы она была счастлива.

– Я боюсь, что не получится, что мы что-то сделаем не так…

– У нас не может не получится. Мы слишком хорошо знаем, какие они – неидеальные родители. Я уверен, мы будем другими. Заботливыми, любящими, понимающими. И современными.

Аля смеется сквозь слезы, которые я тут же вытираю их с ее щек. Насухо, чтобы не осталось ни следа.

– Может, ты и прав. Я никогда не допущу тех ошибок, которые сделала моя мать.

– Ты не такая, как она, – убеждаю Алю в том, что прекрасно знаю.

Она сильно отличается от своей матери. И пускай та осознала свои ошибки и последние месяцы периодически приезжала, я все равно видел, что Аля не подпускает маму слишком близко. Не прощает. Однажды это, конечно, изменится. Они снова начнут доверять друг другу, но для этого необходимо чуть больше, чем просто слова раскаяния и несколько попыток попросить прощения.

Отчима Али ее мать выгнала. Написала на него заявление и выставила за дверь. Сделала то, что должна была сделать еще давно. Так бы поступила любая любящая мама, просто мать Али немного потеряла ориентиры. Забыла, что в ее жизни главный человек – родная кровь, а не мужчина, которого она едва знает. Он, между прочим, получит сполна. Я об этом позаботился.

Пока София забавно причмокивает, я обнимаю Алю и целую ее в побелевшие губы. Она мне отвечает. Мы прикасается лбами, и я говорю ей то, что повторяю не частно, но что является абсолютной правдой:

– Люблю тебя. Так сильно люблю, ты не представляешь.

– И я тебя. Тоже люблю.

Давно любит. И сильно. Моя девочка, моя женщина, моя жена, моя любимая. Моя жизнь теперь связана с ней до самой смерти.

Только с ней.