– Воровка, – сказал Мэйсон задумчиво. Он знал, что она осталась сиротой в шесть лет, но я не сказал ему, как она выжила. Теперь видел, как он начинает все понимать.

Мама провела рукой по волосам, закрыв глаза. Правда о Сильви стала для нее огромным ударом. Я не только совершил серьезное преступление, и тело ее дочери не покоилось с миром там, где его оставили она и мой отец, но я так долго держал это в секрете от всех. Наконец она открыла глаза, сложила руки перед собой на столе и подняла подбородок.

– Что сделано, то сделано, – сказала она. – Когда все закончится, мы проведем тихую церемонию в Слезах Бреды со священником, чтобы освятить последнее пристанище Сильви. Эта тайна не выйдет за пределы хранилища. – Она обвела комнату жестким взглядом, будто ожидая, что кто-то осмелится оспорить ее решение.

Мама никогда не зацикливалась на прошлом. Двигаться вперед – вот что имело значение.

Мы вернулись к первоначальному вопросу, который собрал нас всех за кухонным столом. Мама хотела знать о моем браке.

Я рассказал ей то же, что и Ганнеру, – мы с Кази поженились несколько недель назад по дороге домой. Мама спросила о подробностях свадьбы. Но мне было нечего рассказывать, только о ленточке, клятвах и праздничном пироге.

– И вы были вдвоем, – сказала она. Я кивнул.

– Значит, в качестве свидетелей у них оказались лошади, – размышлял вслух Самюэль, прикрыв глаза.

– Мийе и Тайгон, – уточнила Рен, взглядом пригвоздив Самюэля к стулу, а затем посмотрев на молчащего Ганнера. – Лошади, которые умнее и преданнее большинства людей, которых знаю.

– И священника не было, – добавила мама, в основном для себя. Я замечал взгляды людей, собравшихся вокруг стола. Никаких свидетелей. Без священника.

– Но там был праздничный пирог, – с энтузиазмом добавила Синове. – А ведь ничто так не украшает свадьбу, как пирог с начинкой.

Она облизнула губы и улыбнулась Мэйсону. Он отвел взгляд.

Мама сжала ладони.

– Но ведь вы произнесли клятвы?

– Да, – ответил я.

Она откинулась назад и кивнула.

– Очень хорошо. Теперь у меня есть еще одна дочь, та, которая пожертвовала всем ради спасения нашей семьи. Мы должны найти способ вернуть ее.

В комнате царила тишина. Я ощутил тихое отчаяние. Они уже пытались и потерпели неудачу с Лидией и Нэшем.

Я встал.

– Мы не сдадимся. Мы станем королевством – и спасем мою жену, потому что она рисковала всем ради нас, и сейчас ее время истекает.

– Я все еще могу держать меч, – сказал Тиаго из глубины комнаты.

– Я тоже могу! – раздались другие голоса.

– Мы можем взять гостиницу штурмом! – прокричал кто-то.

– Устроим засаду!

– Мы вырвем ее из рук Монтегю!

– Отравим их воду!

– Ворвемся внутрь с помощью твоего оружия!

Комната наполнилась идеями, но мало кто в хранилище видел город и то, с чем мы столкнулись. Группа поваров и смотрителей, и даже хорошо обученные, но раненые стражники не могли справиться с вооруженными солдатами, стоящими на каждой городской крыше. А горожан мы не могли подвергать риску. Нам надо найти способ добраться до Кази, не убивая при этом невиновных людей. А взрывом мы, скорее всего, именно это и сделали бы.

Синове и Рен посмотрели на меня, понимая всю бесполезность этих предложений.

Ганнер встал.

– Мы могли бы провести обмен. – Наступила тишина.

– Обмен на что? – спросила Прая. – На мешок прокисшего зерна?

– На меня, – ответил он. – Они знают, что я – патри. Уверен, они хотели бы заполучить меня. Они собираются убить всех Белленджеров. Почему бы не отдать им главного?

Я уставился на него. Мы все знали, что, скорее всего, ничего не получится. Он, вероятно, также понимал это. Я раздумывал над этой мыслью. И покачал головой.

– Если бы они были людьми слова, то возможно, но они не такие. При таком дисбалансе сил обмен невозможен. Они заберут тебя и не подумают отдавать нам Кази. В любом случае твое предложение – благородный жест. – Я услышал горечь в своем голосе. Не хотел благодарить его после того, что он натворил. Теперь, когда узнал, что мы станем королевством, он сожалел о своих поступках? Я не мог простить его за то, что он сделал.

Идеи продолжали сыпаться со всех сторон, но все они были неосуществимы. Время шло, и все во мне сжималось, когда я отвергал одно предложение за другим. Я почувствовал, как меня охватывает отчаяние. Мы должны найти решение. Мне нужно подумать, взвесить каждый шаг и каждую возможность. Не делай ничего безумного, предупреждал меня Каемус. Но, вероятно, именно это мне и нужно сделать, что-то такое, чего никто не ожидает. Я велел всем идти спать, чтобы продолжить разговор утром. Но сам не собирался спать – пока не придумаю, как вернуть Кази.

* * *

Я уставился на мерцающий красный сосуд. Нишу в конце туннеля превратили в помещение для молитв. Когда Рен и Синове пошли за мной, я сказал, что мне нужно побыть одному, чтобы подумать. Они ушли с Пакстоном.

Моя первоначальная идея использовать оружие, чтобы добыть еще больше оружия, подходила для сражения с армией, но привела бы к катастрофе, когда целью было спасение Кази. Я не мог застрелить ни одного стражника рядом с ней, не убив и ее. Не мог взорвать дверь, не подвергая ее опасности, и мы не знали, где именно ее держат. Пакстон сказал, что это может быть любое место в гостинице, от подвала до чердака, или даже биржа. Мы узнаем, где именно она находится, только когда ее выведут на помост, чтобы повесить. Я снова обдумал идею обмена. На меня. Да, они заберут нас обоих, но, по крайней мере, я буду с ней. Но что, если они решат держать нас в разных местах?

Дойдя до ниши, я опустился на колени. Хотел помолиться, когда окажусь здесь, но все молитвы произносились уже столько раз. Я уставился на молитвенную свечу, вспоминая обеты, которые давал, пока священник ставил мне на лбу пепельную метку. Очищение от грехов…

«И священника не было?»

Я знал, что это встревожит маму. У Белленджеров свои традиции.

Рождения, смерти, свадьбы. Священники являлись частью всего этого.

Я предупреждал Кази, что так и будет. Она сидела рядом и ела ягоды, время от времени кладя их мне в рот, ее пальцы задерживались, обводя мои губы.

– Знаешь, – сказал я, – моя мама будет ждать, что мы поженимся в храме.

Она положила мне в рот еще одну ягоду и нахмурилась.

– Почему? Венданская свадьба недостаточно хороша для тебя, Белленджер?

Я притянул ее к себе, и ягоды рассыпались по земле.

– Что плохого в том, чтобы жениться еще