Светка улыбается, и Лена невольно улыбается тоже.

— Очень милая, — говорит Лена.

— Не то слово, — убежденно возражаю я и отбираю фотографию.

Некоторое время мы молчим. Потом Лена спокойно, почти безразлично спрашивает:

— Ты перед отъездом с дежурным не говорил?

— Говорил.

— Что Пунеж?

Я чувствую, как она напрягается, чтобы скрыть волнение. И мне становится не по себе.

— Молчит… — хрипло отвечаю я и откашливаюсь.

Мы закуриваем.

— Лен, — спрашиваю я, — а как ты пришла к нам, в розыск?

— Как все, — она пожимает плечами. — Кончила юрфак. И тебя, кстати, помню. Такая великолепная каланча. Да еще секретарь курсового бюро. Между прочим, здорово ты тогда в баскет стукал. Мы ходили смотреть.

— Скажешь… — я усмехаюсь. — А вот чего тебя к нам потянуло? Не женское это дело, вообще-то говоря.

— Вообще может быть. Но не в частности…

Лена хмурится.

— А что в частности?

— Ну был такой случай. Шли мы из кино. Три девчонки. Пристали какие-то хулиганы. Пытались затащить во двор. А когда не удалось, один вытащил нож и ударил Веру… Я, не помня, что делаю, кинулась на него. От неожиданности он нож выронил. И я подхватила… В этот момент я почему-то подумала о папе, которого не знала… И тоже ударила… Ножом, представляешь? Он закричал. От страха. Нож его еле поцарапал… А Вера умерла…

Лена умолкает и низко склоняется к иллюминатору. Я молчу и курю. Я не знаю, что сказать. Я только думаю о мере ненависти и мере добра в душе этой девушки, в душе каждого из нас.

Стюардессы разносят завтрак. Лена почти не притрагивается к нему, но я уничтожаю все, даже хлеб. Потом разворачиваю газеты. Этого занятия мне хватает ровно до того момента, когда из динамика раздается голос одной из стюардесс:

— Внимание! Наш самолет идет на посадку. Просим…

Мы не успеваем сойти по трапу, как прямо на летное поле выскакивает новенькая черная «Волга», из нее появляются два парня в легких плащах и без колебаний направляются к нам.

— Привет братику и сестричке, — весело говорит один из них. — Или вы думаете, мы вас не узнаем в этих шмутках?

Они крепко жмут нам руки. Я замечаю, как их взгляды останавливаются на Лене.

Сначала мы едем в гостиницу.

— Согласно указанию, — оживленно говорит Стась, — вам достанется «прима-люкс».

Стась невысокий, плотный, с хитрыми глазками на круглом улыбчивом лице, светлые волосы расчесаны на аккуратный пробор, на затылке они уже заметно редеют. Стась сидит впереди, рядом с водителем.

А с нами, по другую сторону от Лены, сидит Лева. Он худощавый и жилистый, лицо резкое, угловатое, острые скулы, тонкий с горбинкой нос, сросшиеся на переносице густые черные брови и синие от бритья щеки. Лева молчалив и застенчив.

— У нас роскошная погода, — продолжает трепаться Стась. — Одесса решила нас побаловать. Девушки цветут как магнолии. Просто невозможно заниматься. На Дерибасовской сплошной стон. А в Аркадии можно подойти к морю только по телам очень толстых одесских дам. Юные плещутся в воде. Представляете такую жизнь? Просто плакать и смеяться.

Действительно, в Одессе очень тепло. На улицах женщины в пестрых открытых платьях, у многих в руке зонты от солнца, мужчины в легких светлых костюмах. Придется и нам расстаться со своими теплыми свитерами.

Вот и гостиница.

Все три комнаты «люкса» потрясают нас своей роскошью. Никакого модерна, все старинно и солидно, включая рояль и громадную лепную вазу на мраморной тумбе в гостиной, а в кабинете диван красного дерева на высоких гнутых ножках и необъятный письменный стол с квадратом зеленого сукна и здоровенной бронзовой чернильницей. На высоченных окнах красивый прозрачный тюль и тяжелые набивные шторы по сторонам. Мне даже становится как-то не по себе от такой умопомрачительной роскоши.

Ребята прощаются. Уславливаемся встретиться через час в управлении. От машины мы отказываемся.

Затем мы не спеша идем по залитым солнцем шумным улицам. Глазеем по сторонам, задерживаемся у витрин магазинов, у концертных афиш и киосков. Я даже угощаю Лену мороженым.

Наконец подходим к небольшому комиссионному магазину и принимаемся вместе с толпой зевак разглядывать выставленные в витрине вещи, при этом довольно оживленно обмениваемся впечатлениями, даже спорим. Получается у нас совсем неплохо. Заодно мне видно и всех, кто находится в магазине, и я пытаюсь узнать среди продавщиц Галину Кочергу. Однако ни одна из девушек не подходит под известные мне приметы.

Мы идем дальше.

— На тебя довольно выразительно поглядывал один тип возле того магазина, — говорю я. — Ты заметила?

— Еще бы, — кивает Лена и спокойно сообщает: — Он назначил мне свидание. В семь, на Приморском, возле Ришелье.

— Когда он успел? — удивляюсь я.

Лена смеется.

— Когда ты уткнулся в витрину.

— Такой интересный парень…

— Да? — оживляется Лена. — Представляешь, этот парень мне шепнул: «Оставьте братца и вечер при мне. Будет интер». Что такое «интер»?

— Интернациональный клуб моряков. У Гали, между прочим, там много знакомых.

Мы переглядываемся. У нас мелькает одна и та же мысль.

Но вот и управление. Входим туда с самым беззаботным видом, словно никакого отношения к этому учреждению мы не имеем. В вестибюле постовой недоверчиво разглядывает наши удостоверения.

В кабинете у Стася начинается совещание.

Стась, кстати, оказывается майором и замначем уголовного розыска города. Как обманчива бывает внешность! И ведь, хитрец, сразу не назвался. Я подробно докладываю все обстоятельства, которые привели нас в Одессу. И кстати, первые наши впечатления здесь.

— Мы, между прочим, проверили, — говорит Стась. — Галина сегодня на работе. Так что не теряйся. Знакомься сегодня же.

— Интер тоже пойдет, — замечает Лева. — Как говорят киношники, эту площадку необходимо освоить. А вот насчет командированного к нам бандита кое-что прикинем. У нас есть одно место, куда таких тянет как магнитом со всего города. Мы там понаблюдаем эти дни.

— Точно, — кивает Стась. — Левушка все правильно ухватил.

— Что за место? — спрашиваю я.

— Сам увидишь, — загадочно отвечает Стась. — На сегодня пусть будет интер. Для вас обоих, если удастся, — и обращается к Лене: — Ты, сестричка, не тревожься. Мы приглядим. Между прочим, этот мальчик, что с тобой познакомился, пижон и мелочь. Мы его знаем. Но связи кое-какие есть.

— Я и не тревожусь, — улыбается Лена и, как бы между прочим, спрашивает: — Как у вас связь с Москвой?