или же причинить нам вред. Обе сферы – не что иное, как технологические возможности, появившиеся в более развитых странах, которыми в конечном счете захотели обладать все. Наличие ядерного оружия в одной стране может расширить возможности этой страны, но наличие ядерного оружия во всех или в нескольких странах угрожает всем нам. Точно так же и генная инженерия человека может существенно помочь отдельным людям и странам, но неконтролируемая гонка генетических вооружений нанесет вред всему человечеству.

На первый взгляд, идея регулирования удивительных генетических технологий, которые были разработаны исследователями со всего мира в самых благих целях, кажется чем-то неправильным. Ядерная эра началась с Хиросимы и Нагасаки. И худший сценарий был реализован до того, как стала очевидна польза. Генетическая эра начинается с исследовательских лабораторий, в которых ученые пытаются найти лекарство от самых разрушительных болезней, а клиники ЭКО помогают любящим родителям обзавестись здоровым потомством. Опасности генной инженерии человека остаются гипотетическими и принадлежат будущему.

Но какой бы соблазнительной ни казалась либертарианцам и трансгуманистам мысль о том, чтобы удержать государства от вмешательства в науку в столь благодарный период начала генетической революции, этот подход в корне ошибочен. Все мы подвергнемся серьезной опасности, если кто-то начнет переделывать биологический код жизни на Земле без каких-либо общих правил. Особенно актуально это станет по мере демократизации доступа к мощнейшим инструментам генетической революции.

Большинство стран, подписавших ДНЯО, отказались от права обладания ядерным оружием в обмен на помощь в развитии своей гражданской ядерной промышленности. Эти страны поняли, что мир, в котором каждая страна имеет ядерное оружие, будет по своей сути крайне опасным. Если переложить ту же логику на генную инженерию человека, то получается, что страны должны сознательно отказаться от возможностей безграничного и ничем не сдерживаемого редактирования генов человека в обмен на гарантии того, что их страны – и мир в целом – благодаря развитию данных технологий для общего блага станут жить лучше. На первый взгляд, эта идея может показаться элементарной, но это не так, поскольку, как мы уже видели, у разных людей, групп и стран совершенно разные цели.

Как и в случае с ядерной революцией, первопроходцами генетической революции стали профессора и исследователи из влиятельных институтов. Некоторые из них уже получили – или скоро получат – Нобелевскую премию. Люди, применяющие их наработки, станут превосходно обученными врачами и лаборантами в клиниках ЭКО, университетских, больничных и корпоративных лабораториях и клиниках по всему миру. Но когда-нибудь в недалеком будущем самостоятельно вносить значительные изменения в живые организмы, включая людей, научится следующее поколение сегодняшних биохакеров-самоучек, то есть людей, выполняющих биологическую работу вне стен профессиональных лабораторий.

* * *

По всему миру стремительно набирает обороты движение биохакинга. В статье Wired за 2005 год ученый Роб Карлсон описал, как смог построить мощную генно-инженерную лабораторию в собственном гараже, потратив менее 1000 долларов на eBay[454]. Карлсон не пытался создать генетически измененного Франкенштейна или вшить в свою собаку эхолокатор; он стал предвестником нового децентрализованного мира. Сегодня в США насчитывается более 50 сообществ биохакинга (или DIY-биологов), 60 – в Европе, 22 – в Азии, 12 – в Канаде, 16 – в Латинской Америке, 4 – в Австралии и Новой Зеландии и несколько – в Африке[455]. Биохакеры мало регулируются, что позволяет им разрабатывать все более мощные технологии. Со временем способы и места, где может происходить генетическая инженерия жизни, значительно децентрализуются.

На этом пока что раннем этапе некоторые приложения биохакеров выглядят забавными. Например, с помощью секвенирования генома можно выяснить, чья собака гадит у вас на газоне. Другие же, например изготовление дешевых партий «домашнего» синтетического инсулина, кажутся весьма полезными[456]. А скоро домашний арсенал DIY-биологов может пополниться и невообразимо мощными и недорогими инструментами – настольными принтерами генома, которые смогут комбинировать легкодоступные генетические фрагменты для воссоздания жизни. Как только это произойдет, биохакеры-самоучки станут для научного сообщества кем-то вроде компьютерного энтузиаста Стива Возняка для IBM и других компаний – гигантов на рынке ЭВМ – этакие неказистые аутсайдеры, сумевшие доказать свою значимость[457].

Чем больше людей получат доступ к передовым возможностям генетического улучшения, там значительнее вырастут потенциальные выгоды от более широких инноваций, а вместе с ними и сопутствующий риск злоупотреблений.

Рост числа людей, использующих мощные технологии для решения все более сложных задач, приведет к крупным инновациям. В свою очередь, это расширит возможности генной инженерии по улучшению нашей жизни гораздо быстрее, чем кто-либо мог представить. «Самое удивительное в современной генной инженерии человека, – пишет Сиддхартха Мукерджи, – не то, насколько она далека, а то, что она опасно и маняще близка»[458].

Вместе с тем распространение знаний и возможностей принесет с собой и реальные опасности. Помимо провоцирования международных конфликтов, вызванных неравномерным распределением генетических технологий, государства, террористические группы или отдельные лица могут использовать редактирование генов, чтобы создавать смертельные патогены, способные убить миллионы[459]. Не так давно, например, группа из исследователей Университета Альберты в Канаде за 100 000 долларов воссоздала из фрагментов ДНК вирус конской оспы – опасного родственника оспы. Целью ученых была разработка вакцины от схожей современной болезни[460]. Десятилетие назад нечто подобное казалось немыслимым и невероятно дорогим. Но сейчас технологии стали чем-то обыденным, а затраты на них стремительно снижаются.

Эти изменения могут привести к тому, что в мире генной инженерии появится целый ряд новых факторов, а вместе с ними – новых возможностей и опасностей. Ответственные ученые тщательно продумывают возможности использования таргетированного генного драйва в популяциях животных, чтобы закрепить генетические изменения, помогающие решить различные задачи (например, искоренить болезнь Лайма и малярию). Точно так же и экстремистские государства, террористы и даже ученые с благими намерениями могут вводить даже небольшое количество генетически измененных организмов, способных разрушить целые экосистемы[461].

Осознавая такие опасности, разведывательное сообщество США впервые назвало редактирование генов одним из потенциальных оружий массового уничтожения во Всемирной оценке угроз за 2016 год. Джеймс Клэппер, который в то время занимал должность директора национальной разведки США, писал:

«Исследования по редактированию генома, которые проводятся странами с нормативными или этическими стандартами, отличающимися от моделей западных стран, повышают риск создания потенциально опасных биологических компонентов или продуктов. Учитывая широкое распространение, низкую стоимость и ускоренные темпы развития этой технологии двойного назначения, ее преднамеренное или непреднамеренное неправильное использование может привести к далеко идущим последствиям для экономики и национальной безопасности»[462].

По признанию Клэппера, злонамеренно или непреднамеренно используемые технологии могут нанести огромный ущерб. «Сама природа жизни и то, как люди любят и ненавидят, – писал Национальный совет по разведке США в своем Отчете о глобальных тенденциях за 2017 год, – в попытках