молодые и красивые, и могли бы найти для себя что-то новое в необычном мире молодости. Он решил не отрывать их, пусть познакомятся с другими студентами.

Кай от скуки то и дело поглядывал на Тори, но из-за того, что её постоянно закрывал собой Марик Варивода, чаще встречался глазами с ним. Каю почему-то казалось, что при виде кая этот парень страшно пугался. Во всяком случае, он поглядывал на Кая с опаской. Правда, после представления Магистра Лиходеда на этого краснощёкого парня многие тоже поглядывали в волнении. Кай списал это на всеобщую нервозность, потому что по большому счёту, ему не было никакого дело да Марика, в волнении или без.

Снаружи темнело. Вечер был тёплый, но с уходом солнца в воздухе потянуло колючим холодком, словно зима подгоняла осень уступить ей место.

Вскоре женская половина приглашённых всё же перезнакомилась, девушки оккупировали подоконники, и по их виду было ясно, что им есть что сказать друг другу. Большинство парней вскоре разбрелись по парку, некоторые совсем ушли, включая Розмаринова, но несколько самых отчаянных уселись играть с дедом Егором в карты. Кай, насупившись, перевёл взгляд на Руслана Хорунжего.

— Это надолго. И скучно.

— Я посмотрю, пожалуй.

Тори вообще исчезла из поля зрения. Кай признал, что настроение было безвозвратно испорчено.

Оставив картёжников, он вышел из здания Обсерватории и медленно побрёл по парку Ботсада. Он размышлял над тем, почему ему было так неприятно видеть, как Варивода подсаживается к Истории, по крайней мере он решил попытаться быть рассудительным и искал для этого какое-нибудь тихое местечко.

Ботсад, каким его знали древнеградцы, никогда не был тихим, совсем рядом на проспекте ревели потоки автомобилей. Откуда-то доносился гитарный бой и дружный хохот. Студенты всё-таки нашли способ поднять настроение, по рукам пошла бутылка в бумажном пакете. Кай усмехнулся, пить не хотелось.

В конце концов он набрёл на пустынную полянку неподалёку от Обсерватории. Улёгшись на сухую траву, Кай заложил руки под голову и уставился в белёсую пелену неба. Сейчас небо было неинтересным, но там, далеко за тучами, звёзд было не перечесть. Горыныч говорил, что точного числа не знал никто, может быть, целый миллион. Каю всегда казалось, что ответ на все загадки жизни кроется где-то там, среди звёзд, ведь жизнь пришла оттуда, он в этом не сомневался. Однако, сколько он в небо ни вглядывался, ответ не давался.

Кай не считал себя несчастным человеком. Но душа его оставалась неспокойной. Кай не смог бы объяснить, в чём дело и что не так, потому что сколько бы его не учили, он никогда не умел правильно рассуждать. Вернее, в детстве он так много думал и рассуждал, что, когда его начали к этому понуждать в школе, он совершенно утратил своё умение. Он перестал быть рассудительным. Он, скорее всего, стал решительным. Не думать, но действовать, и это обычно помогало. В чём в чём, а в этом он был по-настоящему хорош. Раньше… Но с этим Велесовым заданием у него ничего пока не получалось. Он не знал, как действовать. Нужно было думать, понимать и рассуждать.

Вот и сегодняшняя проблема с Тори требовала именно рассуждения, и Кай пытался рассуждать, всматриваясь в тусклое небо с надеждой, что оно как-то поможет, что ответ придёт оттуда. Но звёзд не было, в груди скребло и ответ не приходил.

Мысль о Тори засела в голову, и выгнать её оттуда не получалось. Кай вспомнил своё ощущение постоянной неуверенности рядом с ней. Он никогда не испытывал того спокойствия, которое даёт полная уверенность в чьей-то симпатии или любви. Он попытался убедить себя в том, что в её поведении нет никакой угрозы — по крайней мере, не из-за Марика Вариводы. Но мысль не уходила. То, что казалось невозможным, теперь прорисовывалось очень яркими сценами в его голове. Марик брал Тори за руку. Его ладонь опускалась на талию и уходила под свитер. Его губы накрывали губы Тори. Тори откидывала голову и смеялась счастливым смехом. Рука Марика ползла ниже…

Внутри резануло неожиданным странным звуком. Словно кто-то коротко взял аккорд на низкой октаве, взял и бросил. Звук взревел, сотряс всё внутри него и тотчас же заглох.

— Вот зараза! — вслух выругался Кай, и какой-то автомобиль радостным взрывом шины громыхнул ему в ответ.

Они были друзьями. Раз.

Тори всё ещё ему очень нравилась. Два.

Когда-то он даже поцеловал её, считая своей девушкой, и она ответила ему, но вспоминать об этом не хотелось. Три.

Всё как-то испортилось в один миг. С тех пор он всеми силами берёг то, что осталось. Тень их дружбы.

Всё закончилось болью. С того момента он ни разу не прикоснулся к её руке. Не дотронулся до плеча. Не посмел в шутку ущипнуть или пощекотать.

И не сказать, что он больше этого не хотел, но что-то останавливало его. Приблизительно так же, как шестигранный значок остановил его полчаса назад. «Тебе не хочется коснуться её… не хочется поцеловать», звучало в голове предупреждение. И Кай отступал.

Сейчас он снова остро осознал — она не могла быть чьей-то девушкой. Да, ключ был именно в этом. Ему нравилось знать, что он единственный и самый близкий её друг. Кай вдруг почувствовал, что не смог бы вынести её потерю. Нет, повторил он про себя в отчаянии, чувствуя, что губы не слушаются и лицо начинает дрожать. И отдать Тори их новому знакомому, доброму парню Марику, он тоже не был готов.

На минуту Кай позволил себе поддаться мечте, белые клавиши снова расплескали в душе щемящую лазурь, но в груди так застучало, что он зажмурился. И тут из кустов неподалёку донёсся сердитый окрик, за которым мгновение спустя последовал хлопок. Нет, никакая это не шина… это выстрел. Второй выстрел…

Всё замерло на миг, как будто звук положил конец весёлому карнавалу, будто кто-то через невероятную огромную воронку откачал из пространства вокруг все иные звуки один за одним, затем Кай услышал чью-то приглушенную ругань и быстрый топот. Группа людей пробежала довольно близко от него и растворилась в темноте.

— Назад! Вернитесь! — раздался чей-то крик, и Кай понял, что этот голос ему знаком.

В следующий момент он уже сорвался с места.

Он пробежал метров пятнадцать, отделявших его от лужайки перед Обсерваторией.

Ещё через миг по парку пронёсся восторженный гул и улюлюканье.

Кай бежал, сметая студентов. Он не видел ничего перед собой. Он хотел лишь одного — найти Тори. Убедиться, что она в безопасности.

Он быстро нашёл своих, макушка