Мне было жаль Селиверстову. Сейчас она осталась одна. Ее только что вернули к жизни – но хотела ли она к ней возвращаться? Может, она посчитала бы смерть благом? Освобождением от мук? И ведь даже стакан воды ей некому подать.

Уезжала я из этого дома с тяжелым сердцем. Чувствовала себя виноватой – хотя вроде должна была бы испытывать иные ощущения. Ведь если бы я не решила сюда сегодня приехать, хозяйка отправилась бы на тот свет.

Но для меня день еще не закончился: пришлось ехать в Управление и составлять фотороботы людей Ящера. Я ведь не знала, как их зовут.

Вадим вспоминал, как начиналось их сотрудничество с Тахиром и как он сам ночью переходил через Пяндж.

Едва услышав, что Вадим хочет попробовать себя в роли контрабандиста, Тахир взвился к потолку.

– Ты ненормальный! – кричал Тахир. – В твоей жизни было мало риска? Мало было приключений на твою шальную голову?!

– Много. Поэтому я к ним привык. И сейчас мне их не хватает. Если хочешь, чтобы мы работали вместе, я должен сам пройти весь путь.

– Но для этого есть другие люди! Ты мне не веришь? Ты хочешь проверить, в каком месте сколько можно поиметь?

– Я тебе верю, Тахир, – серьезно ответил Вадим. – Иначе не прилетел бы сюда. Я просто хочу увидеть все своими глазами. Свежими глазами. Может, у меня появятся какие-то идеи. И – да. Ты прав. Я не могу без риска. Не могу! Называй меня как хочешь. Идиотом, сумасшедшим, психом. Но я все равно пойду.

И он пошел. И Тахир пошел вместе с ним. В кромешной тьме они в компании с двумя курьерами, знавшими дорогу как свои пять пальцев, ныряли под «колючку», часть пути ползли на брюхе к берегу, потом на полной скорости бежали по песчаной косе к кустам, в любую минуту ожидая появления пограннаряда, потом вброд пересекали холодную ленту реки…

– Я слышал, пограничники сразу открывают огонь на поражение, если засекут, – сказал Вадим. – Это правда?

Один из курьеров-таджиков, какой-то дальний родственник Тахира, усмехнулся.

– Эту границу невозможно контролировать, Вадим, – сказал Тахир. – Да, стреляют. Но опытный курьер в состоянии перейти ее днем и ночью. Конечно, большей частью ходят ночью. Но граница – почти пятьсот километров по Пянджу. У нас пограничников-то нет в таких количествах.

Они вновь ступили на афганскую землю, только на этот раз с другой целью. И в другом качестве. И еще он подумал, что во времена Советского Союза жителям этих мест даже в голову не приходило переправляться на другой берег с какими бы то ни было целями. А теперь туда часто ходят – за оружием и наркотиками.

* * *

Отто Дитрих фон Винклер-Линзенхофф беседовал с начальником «Крестов». То есть, конечно, наоборот. С другой стороны, начальник «Крестов» вряд ли принял бы простого русского парня, на немецкого же барона ему было просто интересно взглянуть. Начальник «Крестов» уже был наслышан о подготовке книги и о том, что барону в его вотчине понравилось. Еще более интересным оказалось предложение барона.

– Надо подумать, – сказал полковник.

В родную квартиру, можно сказать, я вошла мертвая. Сидя в ванне и наконец немного придя в чувство, я услышала телефонный звонок. АОН объявлял соседкин номер.

Когда я смогла вылезти из ванны, завернулась в махровый халат, позвонила Татьяне и сказала:

– Я без сил.

– К тебе гости, – объявила соседка. – У меня дожидаются.

– Кто еще? – спросила я довольно-таки грубо.

Человек взял трубку из Татьяниных рук. Вадим!

– Ты не хочешь меня видеть?

– Хочу, – ответила я, а про себя подумала: «Почему он не мог выбрать другой день?» Но в таком случае мне не придется ехать под Выборг. А то ведь мне из города сейчас не вырваться. Ни на день, ни на полдня. И органам не объяснить свое отсутствие, когда такие события разворачиваются в самом Питере.

– Так я зайду? – спросил Вадим.

Они зашли вместе с Татьяной и на пару принялись меня кормить. У них у обоих явно пунктик насчет моего питания. Только моих родителей в этой компании не хватает. Тех тоже больше всего, как мне кажется, беспокоит, что я ем. Хотя даже судя по моим передачам и статьям, у них нашлись бы гораздо более веские причины для беспокойства.

– Вадим, ты ведь очень рисковал… – начала я, набив брюхо до отвала. Сидела расслабленная, сытая и довольная. И вообще, приятно, когда вокруг тебя хлопочут близкие тебе люди и им не все равно, что с тобой. Которым ты можешь позвонить, если тебе плохо. Которые тебя выслушают и подадут не только стакан воды…

– Если б ты видела его маскарадный костюм! – Татьяна закатила глаза. – Звонят мне сегодня в дверь. Смотрю в глазок – цыганка стоит, причем здоровенная. Думаю: давно у нас цыгане по квартирам не ходили…

– И ты открыла цыганке? – спросила я у Татьяны.

– Ну, во-первых, у меня пресмыкающиеся охранники есть, как ты знаешь. Хотя некоторые, – Татьяна гневно посмотрела на Вадима, – и убили мою любимую змею! Но потом мне интересно стало: цыганка тебя спросила. По имени и фамилии. В табор, говорит, хотим ее пригласить.

Я посмотрела на Вадима и поинтересовалась, как он добирался до города.

– На электричке, – сообщил он. – Надо будет время от времени ездить, причем в цыганском одеянии. Я давно такого кайфа не ловил!

Вадим рассказал, что, заняв место в электричке, он долго оставался один в «купе» из двух скамеек: народ не жаждал занимать места рядом с цыганкой. Но потом в электричку набились под завязку, и место занимать народу все же пришлось. Поскольку Вадим не мог ничего не делая сидеть два часа в поезде, то решил почитать наш еженедельник, заодно поближе познакомиться с ситуацией в городе на Неве. Да и из-за печатного издания удобнее наблюдать за окружающей обстановкой.

Подсевший же народ (мужчина лет шестидесяти) после того, как разговор у них завязался, высказал удивление, что цыганка умеет читать. Пришлось сказать, что у них многие грамотные, хотя как там в таборе бывает на самом деле, Вадим не имел ни малейшего понятия. Потом тот же мужик обратил внимание на слишком грубый голос попутчицы.

Дальше стало еще интереснее. Народ перестал побаиваться грамотную цыганку, и одна самая смелая женщина попросила ей погадать. Ну, Вадим и погадал. Потом они вместе с мужиком на пару советы давали, как тетке устроить личную жизнь, и объясняли, как ее мужик воспринимал ее слова и действия. Психология-то ведь у мужчин и женщин разная, и реакция на одно и то же – различная…

Дорога пролетела незаметно. Вадим поднял престиж цыганского народа среди жителей Питера и области, правда, цыганский народ об этом даже не догадывается. В городе вообще никаких эксцессов не случилось – Вадим с легкостью добрался до моего дома.