Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Биллиус ускоряет шаг и продолжает спускаться по тропинке. Вскоре он полностью исчезает из виду, а моих ушей достигает звук открывающейся и закрывающейся двери.
Несколько мгновений я не осмеливаюсь пошевелиться, ожидая услышать еще чьи-то шаги. Убедившись, что мы в безопасности, я выдыхаю и оборачиваюсь…
Чтобы увидеть все еще плотно прижатого ко мне Дориана.
Предплечьем он опирается на ствол над моей головой, а другая рука находится где-то рядом с моей талией. Я отступаю так близко к дереву, как только могу, но это едва ли оставляет между нами больше дюйма. Мое дыхание становится поверхностным, когда я поднимаю на Дориана взгляд.
Его взгляд блуждает от моих глаз к губам. Я смотрю, как подергивается его кадык. Затем его внимание привлекает что-то около моего носа.
– У тебя веснушки, – шепчет он. Губы Дориана так близко, что я чувствую, как его дыхание смешивается с моим.
Как можно беззаботнее я отвечаю:
– У меня их много.
– Они напоминают мне о ночном небе. То, как оно выглядит, когда можно как следует разглядеть звезды. Они… красивые.
Никто никогда не отзывался подобным образом о моих веснушках. Я всегда знала, что у меня совсем не белоснежная кожа.
Его взгляд скользит от моих губ к шее, затем останавливается на плече. И тут я понимаю, что мое пальто, должно быть, соскользнуло, когда мы бежали, и теперь криво свисает с одного плеча. Медленно Дориан поднимает руку, которая до этого была прижата к моей талии, и подносит ее к моей шее. На секунду он замирает и встречается со мной взглядом, возможно, проверяя, отстранюсь ли я.
Я не двигаюсь.
Он опускает пальцы и проводит ими по свисающей с моего плеча нитке жемчуга.
– Мне нравится твое платье.
– Ты пытаешься обвести меня вокруг пальца. – Мой голос звучит намного грубее, чем я намеревалась. Мне требуется вся сила воли, чтобы сосредоточиться на словах, а не на ощущении того, как он снова и снова обводит нитку жемчуга пальцами. – Когда я сняла пальто на матче, тебе оно совсем не понравилось.
– Возможно, я пытался обвести вокруг пальца себя.
Я закатываю глаза, но все заканчивается тем, что мои веки начинают трепетать, когда Дориан слегка дергает за одну из жемчужин.
– Что случилось с теорией о злой искусительнице?
– Возможно, я и назвал тебя искусительницей, но никогда не говорил, что ты злая.
– Ты намекал на это.
Пальцы Дориана все еще остаются на жемчуге, но он снова смотрит на мою шею, мое лицо, пока не встречается со мной взглядом.
– Почему ты не позволила мне поцеловать тебя сегодня вечером?
Любой возможный ответ просто-напросто застревает у меня в горле. Я несколько раз сглатываю и пытаюсь выровнять дыхание, пока мне не удается сформировать связную цепочку слов.
– Ты поцеловал меня в щеку.
– Да, но даже не пытайся сделать вид, что не поняла, что первоначально я целился в губы, – усмехается Дориан.
Я пытаюсь отступить еще дальше, но бежать некуда. Обжигающее тепло зарождается внизу моего живота, отчего голова становится легкой.
– Почему ты выглядишь разочарованным, ведь в прошлый раз тебе не понравилось, когда я попыталась поцеловать тебя? Эти чувства вряд ли изменились. Я ведь тебе не нравлюсь, верно?
– Я никогда не испытывал к тебе неприязни. – Дориан снова проводит пальцами по нитке жемчуга, проводя ею от моей ключицы до нижней части плеча. Остановившись, он прищуривается. – Но я не слишком доверял тебе.
– Почему? – спрашиваю я, хотя даже не уверена, что хочу знать ответ. Он может оказаться слишком близким к истине.
– Потому что не могу понять, зачем ты здесь, – отзывается Дориан, больше походя на свою прежнюю, холодную версию. Отрешенный брат Святого Лазаро. – У всех остальных имеется очевидная причина. Ванесса Кортер – религиозная фанатичка, которой явно не удается отыскать мужа в своем кругу. Грета Гартер хочет стать знаменитой и иметь богатого мужа, способного финансировать ее путь к славе. Брайони Роуз… Ну, ей просто надоело торчать в монастыре. А другие – либо отчаянно нуждались в хорошей партии, либо были принуждены родителями.
Я чувствую укол чего-то похожего на ревность из-за того, насколько точно он описывает мотивы других участниц. Именно это я узнала о них в первый день конкурса. Хотя, возможно, прошлое девушек было тщательно исследовано, я зациклена на том факте, что он потратил время, чтобы узнать каждую из них так хорошо. Достаточно хорошо, чтобы любая могла понравиться ему больше, чем нравлюсь я.
Меня не должно волновать, нравится ли ему кто-то еще больше, чем я. Ему предназначено стать моей жертвой, а не любовником. Я обязана убить его, покончить с ним, наказать за преступления его прошлого, за все, что, по мнению Совета Альфы, ему еще предстоит совершить.
Но было бы ложью сказать, что я все еще вижу его таким, каким видела, когда только приступила к своей миссии. Изменения происходили и до сегодняшнего вечера, но теперь, когда он так много рассказал о своем прошлом, о том, что испытывает к отцу…
Теперь он больше, чем просто мишень. Насколько больше, я не знаю, но он вполне может стать причиной моей смерти.
Дориан продолжает:
– Ты же, в отличие от них, загадка, которую я не могу разгадать. Братство считает, что я должен отправить тебя домой. Они правы. Ты не та жена, которую может одобрить церковь. Ты не из тех фейри, что принимают спасение, которое предлагает святой Лазаро. Ты не целомудренна, не кротка и не подобострастна. Прислушайся я к мнению отца Виктора, исключил бы тебя на сегодняшней же церемонии. Мне следовало так и поступить.
– Тогда почему же ты этого не сделал? – хмурюсь я.
Дориан отводит взгляд. Выражение его лица смягчается так сильно, что, кажется, это причиняет ему боль.
– Потому что я не готов расстаться с тобой.
– Почему?
– Потому что ты заставляешь меня чувствовать себя тем человеком, которым я хотел бы быть. Человеком, которым я притворялся, пока учился в университете. Человеком, которым я никогда больше не смогу стать.
Я задерживаю дыхание в надежде услышать большее. Я страшусь его слов, надеюсь, что он отстранится, и боюсь, что никогда больше не почувствую тепла, если он это сделает.
Он смотрит на меня взглядом, полным агонии.
– Человеком, который заслуживает
