– Мы познакомились позавчера, мадам! Я вам представился страховым агентом, тогда я казался старше – благодаря припудренным волосам. Сегодня я перед вами в истинном виде, более молодой. Мне не следовало бы называть себя, но в данных обстоятельствах непозволительно морочить вам голову. Кроме того, уверен, достаточно одной моей просьбы, чтобы сохранить нашу встречу в секрете. Я Жюв, полицейский Жюв.

– Жюв! – отозвалась Фирмена, меж тем как мадам Беноа, стоявшая чуть поодаль, но не упускавшая из беседы ни слова, в свою очередь прошептала:

– Жюв!

Измученная страхами, почтенная женщина подумала про себя: «Господи! У нас дома полиция! Что ей надо? Что с нами будет?»

Однако Фирмена после заявления гостя приободрилась, казалась почти счастливой.

Потрясенная трагическими событиями, жертвой которых она оказалась, доведенная до умопомрачения жестокими признаниями виконтессы де Плерматэн, молодая женщина видела в полицейском друга, избавителя.

В любом случае, он был ее несомненным союзником.

Фирмена, как и все, знала, что имя знаменитого сыщика всплывало всякий раз, когда речь заходила о Фантомасе. До нее долетали слухи о неустанной охоте, которую отважный инспектор вел за зловещим бандитом, бесконечно расстраивая его планы, на корню пресекая замыслы, неотступно сражаясь за победу добра над злом.

Тем временем Жюв с трудом оправлялся после волнений, которые терзали его с момента исчезновения Фирмены. Он очень обрадовался, когда, проверяя последнее место, у матери, он увидел, как она поднимается к ней по лестнице.

Главное, девушка была цела и невредима!

Проникшись этой уверенностью, Жюв подумал, что было бы неплохо выяснить: что с ней случилось. Поэтому он и поднялся в квартиру, упорно добивался встречи, поэтому теперь, заручившись ее доверием, пустился в расспросы.

Фирмена не заставила себя долго упрашивать рассказать о необыкновенной западне. Она поведала Жюву об отвратительном похищении, о своей беседе с виконтессой и о том, как неожиданно ей открылось, что виконт де Плерматэн – это князь Владимир, приспешник Фантомаса.

При этих словах Жюв спрятал удивление, как, впрочем, и удовлетворение…

Теперь он многое понимал.

Если виконт де Плерматэн был князем Владимиром, становилось понятным письмо его жены, заманивающей Жюва в Дижон. Княгине, обезумевшей от ревности, хотелось с помощью Жюва вывести на чистую воду приспешника Фантомаса…

Сохраняя полное спокойствие, Жюв довольствовался замечанием:

– Я это знал! Знал!

Фирмена продолжала:

– А виконтесса де Плерматэн – не кто иная, как жена князя Владимира…

Фирмена оборвала свой рассказ, чтобы польстить знатной даме:

– Она была очень добра и ласкова ко мне! Какая великая душа и какая злополучная судьба!

Жюв содрогнулся. В самом деле, как надо было относиться к виконтессе?

Если она и правда жена князя Владимира, разве, укрывшись под именем Плерматэн, она не согласилась стать пособницей приспешника Фантомаса?

Конечно, она хотела выдать негодяя-мужа… Но ведь только мстя за оскорбленное женское самолюбие – отнюдь не ради торжества правосудия.

Какова была истинная роль князя Владимира в делах Мориса и Мике?

Однако эти мысли Жюв оставил при себе, и поскольку Фирмена сделала слабый жест, будто просила о поддержке, Жюв заверил:

– Вы под моей защитой, мадам! Не сомневайтесь, я сумею за вас постоять!

Еще понизив голос, Фирмена попросила с умоляющим видом:

– Вы отомстите за смерть моего возлюбленного? Вы отомстите за смерть Мориса? Ах, если бы он был жив…

Глаза молодой женщины наполнились слезами. Рыдания теснили грудь, подступали к горлу.

Однако Жюв, казалось, не замечая мучений, которые причинял несчастной, стал расспрашивать ее о молодом рабочем, так ею когда-то любимом.

– Кем он был? Где работал? Откуда появился?

Фирмена, ошарашенная, растерявшаяся под градом обрушившихся вопросов, не могла ответить ничего вразумительного.

Жюв говорил о Морисе в такой странной манере, что Фирмена спрашивала себя, как ей, впрочем, случалось и прежде, ведь временами она была готова поверить в чудо – не было ли в необычных слухах об Оливье, которого она постоянно путала с Морисом, доли правды.

Эти мысли она вложила во вздох.

– Ах! – прошептала она. – Если бы преступление оказалось инсценировкой!

Но Жюв не оставил ей этой надежды:

– Не верьте пустым домыслам, мадам!..

И добавил:

– Вы же видели сами…

У Фирмены вырвался крик.

Нет! Напрасно Жюв напомнил об этом трагическом моменте в ее жизни.

Ясно и отчетливо, совсем как в тот страшный вечер, в ее сознании возникло ужасное видение: окровавленное тело Мориса, отчлененная от туловища голова…

Не прошло и получаса после ухода Жюва, когда, к удивлению мадам Беноа, которая оставила Фирмену наедине с мрачными мыслями, совершенно разбитую последними событиями, ее дочь воспряла духом, надела шляпку, взяла зонтик и приготовилась уходить.

– Фирмена, ты куда? – поинтересовалась мадам Беноа.

Молодая женщина, казалось, немного оправилась, выглядела отдохнувшей и посвежевшей; она сказала с улыбкой, ласково обвивая шею матери:

– Мамочка, понимаешь, мне пора начинать новую жизнь. Раз уж я села тебе на шею, мне нужно участвовать в хозяйстве, я хочу работать. Пойду попытаюсь куда-нибудь устроиться… Не сомневайся, – уверенно добавила она, – меня опять возьмут к «Генри».

Мадам Беноа озабоченно возразила:

– Дорогая, но нет никакой спешки! Ровно никакой спешки! Передохни немного, подожди. Время еще терпит.

Покачав красивой головкой, Фирмена заверила:

– Нет, мамочка! Мне надо немедленно найти работу, ты не богачка, я теперь тоже. И потом мне необходимо отвлечься, чем-то себя занять, развеяться.

Конечно, мадам Беноа понимала, что Фирмена права. Однако достойная женщина еще находилась под впечатлением фирмениного обстоятельного рассказа о необыкновенных событиях, произошедших с ней. Сердце матери было не на месте.

Тем временем Фирмена поспешно спускалась по лестнице. Молодая женщина была слишком озабочена и взволнована, чтобы сидеть сложа руки. Ее неодолимо тянуло на воздух – двигаться, действовать.

Стремительно пройдя улицу Шарбоньер и добравшись до бульваров, Фирмена ступила под своды метро…